Сергей Лукьяненко - Мы не рабы

- Ты уже вынес приговор, исполнитель? - спросил юноша.

Я повернулся и двинулся обратно.

- Что случается, если исполнитель гибнет? - Вопрос ударил в спину будто выстрел.

- Следующий экзекьютор учитывает этот факт. - Я обернулся. - Но нас не так-то легко убить.

Эмоциональный индикатор пульсировал багровым. Неужели на этой планете и впрямь творится что-то серьезное?

- Какое ты имеешь право судить? - выкрикнул юноша. - Двадцать лет колония была изолирована от Земли! Потом - тридцать лет без единого корабля! Вы наконец-то соизволили наладить транспорт - и первым делом прислали палача! Спасибо! Наконец-то прибыл палач, прибыл царь и бог, который вправе судить! Вот тут я счел себя вправе ответить:

- У меня нет этого права. Пока - нет. Но будет.

Мимо изрядно нервничающего негра, мимо второго, более спокойного агента я вышел из переулка. Что ж, разговор состоялся. Он обязан был состояться - в той или иной форме. Со мной мог встретиться сам мэр или местные криминальные заправилы... или представитель тех и других вроде этого честолюбивого паренька.

Мысленно я отметил: "Явная тенденция к наследованию власти". Это не большое преступление. Но все-таки.

С летающим транспортом на планете было плохо. "Левиафан" должен сгрузить полсотни легких флаеров, но пока весь планетный авиапарк состоял из старых, еще на колониальном баркасе привезенных шлюпок. Десяток машин находились в общественном пользовании, две или три - в личном. Еще пять служили в качестве такси.

Я не стал реквизировать общественный транспорт, а пошел и нанял последнюю тачку- четыре уже были арендованы японцами. Пилот прилагался рослая молодая женщина с чуть грубоватыми манерами.

- Жанна, - протягивая руку, сказала она. - Вас за пульт не, пущу, и не просите.

- Даже не подумаю, - пообещал я, пожимая крепкую ладонь. Управлять старой техникой нас учили, но куда спокойнее довериться местному пилоту.

Женщина чего-то ждала. Наверное, хотела, чтобы я представился.

- Полетели? - сказал я. - Времени очень мало.

- Странный вы, - пожимая плечами, ответила Жанна. - Я землян другими представляла.

- А много землян вы видели? - не удержался я.

- Телевидение уже тридцать лет работает. Земляне, они... - Жанна заколебалась.

- Веселые? Открытые? Симпатичные? Кампанейские? Женщина кивнула.

- Земляне разные, - сказал я.

Милая девушка из борделя ничего бы не поняла. А Жанне хватило нескольких секунд.

- Так вы передачи для колоний фильтруете? - воскликнула она. - Точно?

- Конечно. Гиперсвязь - дорогое удовольствие, зачем транслировать в колонию всякую ерунду?

Жанна захохотала и открыла дверцу кабины:

- Со мной сядете? Или в пассажирский салон?

- С вами, - устраиваясь в кресле второго пилота, сказал я. - Неудобно гонять такую махину ради одного пассажира?

- Вы же заплатили, - коротко ответила Жанна. - Других машин пока нет... Правда, что на "Левиафане" сотня флаеров?

- Полсотни.

- Все равно хорошо, - кивнула женщина. - Как хочется водить хорошую машину, а не этот утюг... А вы меня насмешили, да! Значит, земляне врут колонистам?

- Случается. Родители тоже не рассказывают детям о всех своих проблемах.

- Если так рассудить - то все верно, - согласилась Жанна. Опустила руки на пульт: торжественно, будто пианист на клавиатуру. Спросила: - Мы вам кажемся смешными? Дикими?

- Вовсе нет, - ответил я, не кривя душой. - У вас вполне процветающая колония. Вы даже способны торговать с метрополией. Хороший прирост населения, неплохая нравственность...

Завыла турбина, шлюпка медленно поднялась над землей.

- Значит, наказывать нас не будете, господин экзекьютор? - с усмешкой спросила Жанна.

- Один-ноль в вашу пользу, - признал я. - Но как вы меня опознали?

- На миллионера вы не похожи, а шлюпку арендовали без споров. Да и маршрут странный... три поселения аборигенов, старый рудник, новый рудник... Летим к первому стойбищу?

Машина резко взмыла в небо.

- Может быть, я этнограф? - спросил я.

- Еще скажите - ботаник! - фыркнула Жанна. - Прегрешения наши ищете, верно?

- А они есть?

- Наркотой кое-кто балуется, говорят, что виртуалка есть подпольная, мэр зажрался, скотина, сынок его трапперов данью обкладывает, - принялась перечислять Жанна. - Обычное дерьмо.

- В том-то и дело, что обычное.

- А против Земли мы не бунтуем, - усмехнулась Жанна. - Аборигенов... в цепи не заковываем.

Очки высветили оранжевый огонек.

- Что все-таки неладно с аборигенами? - спросил я.

Жанна замолчала. Голубовато-зеленое небо планеты раскинулось над нами, зеленый ковер джунглей стлался внизу.

- Я знаю, что лет тридцать назад произошло вооруженное столкновение, мягко сказал я. - Битва у реки, так?

- Битва, - фыркнула Жанна. - Две очереди из пулеметов... матушка там была, рассказывала.

- Но вы не из-за этого волнуетесь, - сказал я.

- Что еще вам очечки подсказывают?

- Вам двадцать девять лет, разведены, маленькая дочь, две собаки, живете с мамой, вас уважают, но считают излишне резкой... и прямой в высказываниях.

- Это у нас семейное, - мрачно сказала Жанна. - Ладно, спасибо, что не все досье пересказали. Не хочу знать, что про меня власти думают.

- Так что с аборигенами? - повторил я.

Жанна не отвечала. Шлюпка начала снижаться.

Стойбище располагалось у кромки леса, рядом с маленьким озерцом. Сотня примитивных хижин, точнее, даже просто шалашей, несколько костров. Жанна посадила шлюпку у воды, там, где проступал скальный грунт. Я потер камень носком ботинка - на застарелом нагаре остался светлый след. Здесь часто садились.

Жанна молча смотрела на меня, привалившись к бронированному боку шлюпки.

От стойбища шли аборигены. Ну просто образчик отсталой инопланетной расы - мохнатые, низкорослые гуманоиды в одежде из шкур, с деревянными копьями, заостренными и обожженными на костре. Впереди - то ли вождь, то ли шаман. За ним - два десятка крепких мужских особей с корзинами.

- Я бы не сказал, что об их разумности трудно догадаться с первого взгляда, - мягко заметил я.

- Никто и никогда не сомневался, - презрительно бросила Жанна. - А что было делать? Беспилотный зонд следов разумной жизни не обнаружил. Колониальный баркас не имел запаса топлива на возвращение. Пришлось... сосуществовать.

Аборигены остановились. Поставили на землю корзины. Старейшина, неуверенно переводя взгляд с Жанны на меня, сделал все-таки выбор в пользу мужчины.

- Фрукты, - довольно разборчиво сказал он, тыча пальцем в корзины. Вытянул руку по направлению к носильщикам, добавил: - Рабочие.

Я молчал. "Рабочие" переминались с ноги на ногу.