Сироты из Безнебесья, или Дети невидимого света - Ян Михайлович Ворожцов
В псевдонаучных кружках, основанных испорченными личностями, высказывается новомодная теория о том, что на самом деле Сааддиф пребывал в Начале Времен в Глубокой Коме, наступившей в связи с операцией по перемене пола.
Когда же Сааддиф вышел из Комы, то в паховой области пространства и времени наступил изнурительный период Послеоперационного Зуда.
И именно в те далекие никем неизученные времена Большая Рука Сааддифа плотоядно и с мучительным наслаждением чесала раздраженные области, вследствие чего швы, смыкавшие пространство и время, разошлись, а на пересечении сдвинувшихся измерений возникло спиралевидное искажение, известное как Спираль.
Но Большая Рука Сааддифа никак не могла остановиться, а некоторые до сих пор спорят, какого цвета были ногти Большой Руки Сааддифа и были ли они украшены стразами, и имела ли рука в целом маскулинные признаки.
Сааддиф продолжал выскребать проблемные зоны, в результате чего возникали сложнейшие тектонические начесы, вспыхивали болезненные магматические очаги и волнообразно происходили многоступенчатые сейсмические активности, сформировавшие благоприятную для зарождения жизни литосферу мира.
Разумеется, подобный умственный ширпотреб сообщает лишь о вырождении нравственности его скудоумных авторов, вульгаризации их подхода к познанию мироустройства и превосходстве материальных ценностей над духовными.
Также очевидно, что сие непристойное творение испорченных нынешней цивилизацией умов не происходит от сколько-нибудь Великого Знания, которым были преисполнены сердца их прародителей, вдохновленных на сотворение бессмертной устной брусбартской мифологии.
Однако Маррак был бесконечно далек от распрей мира, даже не подозревая, что происходит за пределами Храма и сколь изощренным издевательствам подвергается его Божество.
Маррак, ступив на Путь Дыхания, не обращал внимания на окружающую его обстановку.
Маррака научили, что мир мертв, и сам Маррак мертв вместе с миром, потому не стоит еще больше убиваться, чем уже есть.
Все сделалось второстепенным, кроме Дыхания.
Когда Маррак трудился, трудилось лишь Малое Тело Маррака.
Сам Маррак, вернее, Сущность его, сливалась с Дыханием Сааддифа.
Грязная работа не отличалась для него от чистой работы, ибо Маррак только Дышал.
Положение в обществе не имело для него значения. Вкусное не отличалось от пресного. Маррак только Дышал, а голод и сытость не имели для него значения. Боль не отличалась от бесчувствия, ибо Маррак только Дышал.
Со Вдохом в его Дыхание входили всевозможные чувства и ощущения.
Когда он Выдыхал, они улетучивались, оставляя блаженную прохладу Духа, в которой Сгорало Все.
Дыхание Сааддифа окутало лицо Маррака незримой маской, чье присутствие неуловимо.
В пространстве Высшей Природы Сознания его Дыхание на протяжении лет оставило След, как протяженное русло, какое вода формирует в земле.
В блаженстве непрерывного Дыхания Маррак не замечал перемен погоды, не замечал, что в Храм более не приходят единодышащие из остального мира.
Те, кто жили в Храме, постепенно старились, один из старейших единодышащих умер своей смертью.
Тело его предали огню, ибо в Пламени огня и Жаре его освобождалось Дыхание Сааддифа от Закона.
Они несколько часов наблюдали за тем, как пылает Малое Тело, Убранства для Духа, тысячи блуждающих искр, трескающие звуки и дым, клубящийся во тьме на фоне неба.
Маррака и оставшихся в Храме не тревожила их грядущая смерть. Не тревожила их и жизнь, ибо они сделались выше обеих.
Их Малые Тела Смерти сделались облаченными в незримые Доспехи, подобные Доспехам Божеств.
Один за другим уходили единодышащие из жизни, а Маррак остался Даропочитать Дух Сааддифа Сознанием.
Ибо таковым было Дело, начинающееся здесь с Малых, чтобы объединять свой Малый Дар с Дарами тех, кто Выше их.
Как те, кто Выше их, объединяли Дары с Дарами того, кто Превыше всех. И отсюда получалось Слияние их в Едином Теле.
Однажды, после долгих приготовлений, когда Маррак кремировал единодышащего, в Храм пришел фальфский странник.
Но, как узнал позже Маррак, черноволосый и темнокожий фальф с фиолетовыми глазами, что назвался Терц Децимолем, пришел в Храм по воле случая, не ища для себя приобщения к Дыханию Сааддифа.
Фальф был бедно одет, с заплечным мешком на пересекающем грудь ремне, а ступни босы.
И Маррак, оставшись последним в Храме здесь, заговорил с высокорослым и худощавым фальфом, чье имя Терц Децимоль, и поинтересовался тем, что происходит за стенами Храма.
И Децимоль рассказал Марраку, что:
– …мир погрузился во тьму и хаос!
И хотя самые долгоживущие среди фальфов не проживают и половину брусбартских лет, Терц Децимолю нашлось, о чем поведать старому Хозяину Храма.
Он поведал ему о бесчисленных разногласиях, о конфликтах, о войнах, о том, что пришли новые Пророки и воздвигли Новых Божеств, а Старые ушли.
Но Маррак не слишком беспокоился о речах его, ибо был всецело погружен в Дыхание Сааддифа и знал его тайны.
Когда же прозвучало Храмовое Дыхание, то Маррак предложил Терц Децимолю отдохнуть здесь после пути и восстановить силы, ибо в Храме есть хозяйство, которое поддержит в нем жизнь, есть две козы и есть курятник.
Взамен же Терц Децимолю предписано подметать вымощенные камнем дорожки и зажигать свечи.
И стала между ними договоренность, и Маррак следующий месяц пребывал в Сааддифе, как прежде, а Терц Децимоль не уходил с территории при Храме.
Ему воспрещалось ступать в палаты Храма, и Терц Децимоль не ослушался Маррака и не нарушал запрет даже в мыслях.
Будучи фальфом, Терц Децимоль не нуждался во сне, потому большую часть свободного времени наблюдал созвездия в небе, Спираль и двенадцать ее нимбов.
Но однажды его созерцание прервал резкий звук, от которого за время пребывания в Храме Терц Децимоль успел отвыкнуть – это пронзительно вскрикнул Маррак.
Терц Децимоль поднялся на ноги и долго смотрел в Окна Каменных Глаз Сааддифа после того, как крик прервался.
– Подай мне воды, – донесся голос Маррака.
– Мне войти? – спросил фальф.
– Да, а почему нет? Здесь только пустые залы да пыль!
Терц Децимоль принес Марраку воды, но тот словно бы уже не хотел пить и попросил фальфа поставить принесенную чашу на пол.
– Сааддиф, – произнес Маррак имя Господина своего, – о, сердце Великого Сааддифа поражено недугом…
И после этих слов Маррак надолго замолчал, а Терц Децимоль размышлял над сказанным им.
С тех пор они не общались между собой, ибо Маррак вновь пребывал в Дыхании Сааддифа.
А фальф около полутора месяцев занимался рутинной работой, и ничто не нарушало их покой.
Однако Терц Децимоль дожидался, когда Маррак подойдет к нему для следующего разговора.
– …ты знаешь, – спросил однажды Маррак, – что этот Храм был назван именем фальфского святого?
– Я знаю имя учителя Эскориала, больше ничье, – был ему ответ.
В тот день Маррак больше ничего не сказал, а
