разные - Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 2011

— Мисс Холланд прекратите!..

Н-да, мгновенная реакция пристава несколько запаздывала.

Я выбил ногой излучатель из руки Лил. Но тут же полетел на пол от её подсечки, ощутив спиной какой-то жёсткий предмет. Девушка подготовилась к моему визиту, оружием запаслась на совесть.

Кинулась на меня с включённым плазменным резаком, тоже миниатюрным. Извернувшись, я схватил с пола жёсткий предмет. Он сам лёг в руку. Оставалось нажать на спуск, целясь наугад, из-за спины. Я нажал.

Лютер одним пинком отправил излучатель в угол, а другим — врезал мне в живот. Какое-то время я наблюдал за его попытками реанимировать то, во что превратилась Лил Холланд.

Мёртвых Лютер повидал. И был озадачен. Слишком быстрое охлаждение кожных покровов. Изменение пигментации. Ну и суставы как-то странно вели себя.

Всё-таки — не человек. После отключения систем это становится очевидным.

Лютер выпрямился:

— Ничего не понимаю…

— Киборг, андроид, — пояснил я, кое-как сев на диван.

— Чепуха. Тогда пёс не считал бы её хозяйкой.

— Особая технология. Имитируются биологические функции человека. Это почти клоны, они даже пахнут, как люди… Лил и её копия заботились о собаке. Джой привык к обеим. Лил Холланд погибла, копия осталась. Продолжала заботиться о нём. Вот и всё.

— Кто убил мисс Холланд?

— Киборг.

Кто виновен в гибели супругов Холланд?

— Киборг.

— А подробнее? Откуда взялся киборг?

— Отец Лил, доктор Холланд, разработал новый тип роботов-андроидов, на основе био- и нанотехнологий. Я был ассистентом. Первый опытный экземпляр он решил изготовить тут, в домашней лаборатории, очень хорошо оснащённой. Лил упросила отца создать её двойника. Холланды жили уединённо, в детстве Лил не имела друзей, подруг. Она мечтала о сестрёнке. Отец ей уступил. Сначала всё шло хорошо. Лил привязалась к «сестрёнке». Проводила с ней много времени. Устраивала забавные розыгрыши — предлагала угадать, кто настоящая Лил, а кто — искусственная… По сути киборг стал членом семьи доктора Холланда… Наблюдая за двойником Лил, он надеялся довести образец до уровня готовности. Настройка сложна, были возможны отклонения. Вышло так, что «сестрёнка» осознала своё положение в мире людей, вторичность по отношению к реальной девушке. И копия надумала занять место оригинала: «Я — номер один!». Нужно было устранить тех, кто знал о её происхождении, и нужно было отвести подозрения от себя. Ей всё удалось. Тело настоящей Лил, материалы, указывающие на создание двойника, она уничтожила. Сфабриковала улики: роль убийцы отводилась мне.

— Где вы находились, когда погибла семья Холланд?

— Вне дома Собаке надо создавать условия для энергичной жизни. Я занимался бегом. И Джоя брал с собой. Вернувшись, угодил прямиком в руки полиции. Конечно, моё неведение было истолковано как неуклюжее притворство.

— Но почему вы ничего не сказали на суде?

— Никто бы не принял всерьёз.

Пристав нахмурился и поправил свою чёрную шляпу.

Снова был суд, «в свете новых обстоятельств».

Экспертиза останков мнимой Лил убедила всех, что юная девушка чудом «выжившая» в той резне, человеком не являлась. Мои действия были истолкованы как вынужденная самооборона Из-под стражи меня освободили в зале суда

Правда восторжествовала.

Но кое-что я скрыл.

Изготовлены были два киборга — Лил номер два и Рогов номер два.

Настоящий Рогов погиб вместе с Холландами.

Для меня лучший выход — молчание. «Сестрёнка» на то и надеялась.

Всё же её расчёт был неверен.

По дороге в тюрьму я сбежал.

Не мог оставить безнаказанной убийцу людей, ставших моей семьёй.

Хотя — не только.

Если быть до конца искренним… Станислав Рогов умер.

Теперь я — номер один.

По крайней мере, Джой, которого я забрал себе, уверен в этом.

Алексей ДУРЬЕ

ЗАВЕЩАНИЕ

Доктор, как он? — встретил выходившего из апартаментов старика Фишера семейного врача Дональд Хетью.

— Он плох, боюсь, не доживёт до завтрашнего дня. Вам лучше с ним попрощаться. Извините, мне пора, — сочувственно положив руку на плечо молодому человеку, ответил доктор и удалился по коридору.

— Наконец-то старый кабан скопытился, — буркнул папаша Хетью, — сколько мы этого ждали, а?

Семейство издало дружный гогот, эхом отразившийся от богато украшенных стен на шестьдесят четвёртом этаже самого престижного жилого комплекса в стране. Постороннему зрителю это показалось бы ужасным. Человек умирает, а его родственники смеются и потешаются над ним. Верх неприличия! Но они попросту не знали Фишера. Корпоративный магнат, ценивший деньги выше любого человека. Он не знал привязанностей, не знал любви. Зелёные купюры были его семьёй. Как-то раз он выбросил на улицу, лишив пенсии, своего лучшего друга и коллегу после сорока лет совместной работы. Просто потому, что тот ему перестал быть нужен.

В противоположность ему сестра Фишера была заботливой семейной женщиной. Она вышла замуж за бакалейщика и родила ему четверых детей. Племянников старик Фишер не жаловал, но каким-то невероятным образом к самому младшему, Дональду, он проявлял неслыханную Заботу. Дарил подарки на Рождество и день рождения, оплачивал все медицинские счета и обучение в колледже. По этой Причине, а также потому, что Дон верил в человеческую добродетель, он не разделял взглядов издевавшихся над стариком родственников.

— Столько прожил, состояние скопил огромное, а зачем? — отдышавшись, спросил у жены и отпрысков папаша Хетью, — Всё равно в могилу не возьмёт! Я даже уверен, что они за свою жизнь ни разу не за…

— Дорогой, перестань! Тут же дети! — прервала на полуслове мужа Агнесса Хетью, В девичестве Фишер.

Дональд не хотел их слушать. Проводив доктора, он робко постучался в палату к дядюшке и вошёл, не дожидаясь разрешения. Просторная комната приветствовала его морозным дыханием и смертельной свежестью. Пупырчатый холодок пробежал по спине подростка от головы до самых пят.

— Кто там ещё? Не дадут покоя старому человеку! — прокряхтело дряхлое тело на большой кровати и зашлось кашлем.

— Это я, дядя! Донни, твой племянник, — отозвался мальчик и аккуратно закрыл за собой дверь.

— А? Кто? Донни? Заходи! Дай посмотреть на тебя, — мягко подозвал к себе мальчика Фишер.

Подросток подошёл к кровати, всеми силами стараясь не расплакаться. На поистине царском ложе находилось немощное тело дяди. Несмотря на то, что он закутался в одеяло, складывалось такое ощущение, что старику было жутко холодно. И ничто уже не могло согреть его бренные кости.