Шон Уильямс - Наследники Земли

— Преклоняюсь перед авторитетом Тор, — наконец проговорила она, с трудом разбирая свои слова, будто они шли издалека. — Раз она желает, чтобы я осталась, — значит, я останусь. Хотя, на мой лично взгляд, это явная тактическая ошибка.

— Сол, я тебя выслушала. — Ответ Тор прозвучал немедленно. — Если следовать подобной аргументации, мне придется пойти немного дальше и рекомендовать к участию в миссии Фрэнка Эксфорда. Он обладает своими способностями — возможно, как никто иной, — а значит, тоже внесет свой вклад в общее дело.

Имя Эксфорда вызвало в рядах слушателей ропот протеста. Голоса, принадлежавшие Юлам и людям, зашумели, называя Эксфорда предателем, лжецом, убийцей и, самое главное, человеком вредным и даже опасным для общего дела. Тор ничего не возразила, но не стала и исключать Фрэнка из списка участников миссии. Его уникальные таланты самосохранения, заявила она, могут придать всей миссии новую, неожиданную грань.

Сол захотелось расхохотаться. Чем именно был Фрэнк для самой Тор? Уж не панацеей ли от влияния Сол? Следовало признать, это выдвижение обошлось Тор недешево — что понятно из отказа Юлов участвовать в деле, раз в нем уже прописан Эксфорд.

Несмотря на протесты, собрание пришло к компромиссу: если Тор сможет проследить за Эксфордом и ручается за его лояльность, она имеет право пригласить его. И ни при каких обстоятельствах ей не разрешается идти на чрезмерный риск.

— Да я и не собираюсь, — пояснила Тор. — По крайней мере не в том случае, когда моя собственная жизнь окажется поставленной на карту.

А я, во имя всех остальных, — добавила Сол уже про себя, — сделаю все, чтобы приглядывать за вами.

После кандидатуры Эксфорда было предложено еще несколько имен. Миссия могла принять семерых, и мысленно Сол уже составила список из тех, кого должна была взять с собой. Она не сомневалась, что Тор располагает аналогичным списком, который наверняка был заполнен «по способностям», а вовсе не за одно лишь умение превзойти других. Однако в отсутствии Юлов на борту оставалось достаточно места для собственных версий Сол — тех из них, что она сама собиралась взять в экспедицию.

Как только дискуссия вновь начала крутиться около деталей миссии и возлагаемых на нее надежд, Сол быстро потеряла к ней интерес. Все аргументы она слышала сотни раз, и мысль, что теперь это уже проблемы Тор, приносила ей некоторое облегчение. Сол отключилась от обсуждения и с чмокающим звуком освободилась от биошлема. Узкая, с шестью длинными пальцами рука предложила ей кусок ткани — обтереться от остатков контактного геля. С благодарностью приняв помощь, Сол заодно прополоскала рот и прокашлялась и, наконец, полной грудью вдохнула свежий воздух.

— Я/мы сочли бы честью предложение участвовать в миссии, — произнес голос одного из Юлов совсем рядом с ней. — Мне/нам разрешено принять в ней участие.

Сол протерла глаза от остатка геля, проведя по ним тыльной стороной ладони. Чужое создание тенью нависало над ней, слишком близко, и рука, предложившая ей полотенце, все еще была вытянута. Сол не была таким знатоком мимики чужих, как Эландер, и не могла с ходу определить, о чем же думает пришелец. Сол заподозрила, что он, возможно, приглашает к разговору — и не только о противодействии Согласию или иных не менее существенных обстоятельствах. Более чем две с половиной тысячи лет Юлы следуют за Двуличием, копаясь в отбросах и цепляясь за существование в поисках лучшей доли. Теперь же Тор составляет план миссии, реально противопоставляя себя Морским Звездам. Если бы Сол вправду верила в Бога, и кто-либо объявил о миссии, состоящей в поиске встречи или разговора с Ним, — возможно, тогда и она испытала бы нечто вроде страха.

— Ты знаешь причину, по которой не можешь идти сам, — заметила она, возвращая чужаку полотенце. — Это не мое решение. Оно принадлежит Тор и противоположности Согласия.

— Будет несвойственно/нехарактерно для моего/нашего народа следовать путем подобной миссии, — заметил Юл, и тут же его надкрылья сухо зашелестели. — В ней участвует предател ь Фрэнк/Эксфорд.

Она покачала головой:

— Хорошая «отмазка», и не более того.

На лице пришельца, напоминавшем шахматное поле, быстро промелькнули неопределенные гримасы. Два его овальных глаза беспомощно посмотрели на Сол.

— Извини, — поправилась она, — я же просто шутила.

— Мои/наши намерения искренни/благородны, — заметил Юл.

— Уверена, что так.

— Будь миссия успешной, ваши/наши деяния останутся в памяти следующих поколений.

Сол посмотрела на чужака вопросительно.

— Ты ведь знаешь, мы беремся за это дело не ради славы.

— Пусть так — высокие качества участников миссии будут известны повсюду. Предприятие несет надежду, а надежда — это основание, на котором строится здание будущего. — Лицевые пластины Юла задвигались, словно причудливая биомозаика. — Все же те, кто сейчас попал в число участников, вернутся как герои/мертвые.

— Меня зовут Вррел/Эпан. — Теперь в речи Юла зазвучало сомнение. — И это последнее соображение вызывает неприятие всего дела в моих/наших мыслях.

— Благодарю тебя, — ответила Сол, которую тронуло неловкое признание чужого существа. — Надеюсь, как и ты, что мы вернемся. Держи за нас крестик, и мы еще встретимся — в целом виде и с добрыми новостями.

Вррел/Эпан потупился. Сол оставила его, озадаченного услышанным, а сама отправилась своей дорогой, занявшись приготовлениями к старту.

1.2.7

Юэй не ждал исчезновения «Мантиссы-А» во внепространстве. Он был в движении и выполнял пугающее по сложности поручение Практика.

Первой его задачей было избежать свидетелей — то есть уйти от мест, в которых присутствовала обслуга самого Практика. Сделать так и при этом остаться незамеченным, оказалось нелегко. Юэю пришлось миновать ряд тесных и полных народа помещений с освещением желтого спектра — они казались слишком темными для его глаз, уже адаптированных к обстановке человеческого общества. Десятки голосов окружали Юэя со всех сторон, создавая напряженную и даже смущавшую гонца обстановку. К тому же ослабленное гравитационное поле позволяло обслуживающей команде располагаться на стенах и на потолке, а у наблюдателя это создавало впечатление, что ими забит каждый кубический сантиметр пространства.

С чего бы это вдруг мои собственные братья стали казаться такими чужими?— вдруг спросил себя Юэй, строя вопрос в повествовательном стиле, более характерном для людей, нежели Юлов. — И когда это я перестал быть одним из них?