Андрей Федосеенко - Искатель. 2009. Выпуск №2

— А что о них можно знать?

— Мумия — это мистика. О ней написаны книги, поставлены фильмы, сочинены оперы… Есть центры по изучению мумий. В Египте из них лекарства делают. Английские замки, где живут привидения, сдают в аренду… И есть такой бизнес: дух умерших закупоривают в бутылки и хранят.

— Где же берут этих духов?

— В замках, на кладбищах…

Рябинина заинтересовало, каким образом их ловят и как заталкивают в бутылки. И не то спросил, не то пошутил: была у него такая непрофессиональная привычка, которая могла испортить весь допрос:

— Дух ловят сачком?

— Господин следователь, вероятно, с этой тонкой материей вы не сталкивались.

Рябинин с «тонкой материей» сталкивался неоднократно — за двадцать с гаком лет работы в прокуратуре. В начале года он расследовал дело нажористого предпринимателя, который каким-то образом купил в Египте мумию и привез. Держал у себя в особняке, показывал гостям. Но у него начались головные боли, и он отвез мумию в музей. Через две недели предприниматель скончался от неизвестной болезни. На допросе охранник рассказал, что накануне к хозяину особняка приходила странная женщина: лицо прикрыто, а тело как бы завернуто в темный плащ. Охранник удивлялся, что он почему-то не смог ее остановить. Никто не сомневался: приходила мумия.

Удивленный долгим молчанием следователя, Коловратский заговорил по существу:

— После смерти отца я надумал сделать в его доме что-то вроде прикольной ночлежки с мумией.

— Тут подробнее…

— В институте вся механика на мне. Вот я и придумал самоходную куклу.

— Вы ее заводите?

Коловратский вздохнул, не зная, как объяснить. Рябинин изобразил готовность не только слушать, но и понять.

— Вы, господин следователь, наверное, слыхали про нанотехнологию, которая выдает невероятные материалы. Не стану говорить про молекулу С 60, графит, алмазы, фуллерен… Про нанотрубки, которые могут самособираться…

— Не надо, — разрешил следователь.

— Кстати, американцы уже работают над проблемой саморазвития и размножения компьютеров.

— Ваша мумия… саморазмножилась? — попробовал догадаться Рябинин.

— Нет. При помощи нитрида титана, нанопорошка и лазерной сварки получены крепчайшие и невидимые простым глазом нити.

— И за эти нити дергали?

— Двигал, — поправил он, — при помощи механики внутри нее. Рычажки, шестеренки… Я сидел в комнате рядом с пультом управления.

— Трудно понять…

— Она же на колесиках.

Следователь, насмотревшись на японских роботов, был удивлен столь примитивной механикой. Впрочем, нанотехнология нитей. Рябинина сейчас царапнуло другое…

Он не чувствовал в себе того эмоционального накала, который частенько жег его на допросах. Газетчики, да и юристы, оценивая криминальные события, говорили о статьях уголовного кодекса, о материальном ущербе, о детстве злоумышленника, о плохих условиях в колониях, о гуманизме… И редко говорили о том, что преступник — это прежде всего подлец. А это обстоятельство для Рябинина было важнее, чем статьи Уголовного кодекса. В действиях Коловратского, похоже, нет ни подлости, ни состава преступления.

— Генрих Яковлевич, как я понял, у вас ни жены, ни детей… Зачем вам деньги, полученные таким виртуозным способом?

— Да, у меня нет ни жены, ни детей… Но есть идея, требующая средств.

Его подбородок вскинулся горделиво. Или тугой пучок волос на затылке оттягивал голову? В идее Коловратского следователь не сомневался: отменный механик, продвинутый институт. И все-таки уточнил:

— Что-нибудь с нанотехнологией?

— Нет, я хочу создать фирму по изготовлению и продаже управляемых мумий.

— Тогда, Генрих Яковлевич, я подкину рацпредложение. Уж как в Англии: пусть ночующим мумия утром подает овсянку.

10

Покой и уголовный розыск — понятия несовместные, поэтому Леденцов в своем кабинете бывал редко. В слово «кабинет» заложен определенный смысл: стол, диван, кабинетная тишина… Ничего подобного у майора не было. Впрочем, диванчик стоял: короткий, словно его обрубили, и серо-рыжего цвета, будто обтянутый шкурой пожилого осла. В дежурство майор на нем спал, упираясь ногами в металлический сейф.

Вошедший участковый Лошадников аж щелкнул каблуками:

— Здравия желаю, товарищ майор!

Леденцов знал, откуда каблучный порыв: участковый давно просился в уголовный розыск.

— Лейтенант, специально ко мне приехал?

— По пути, Борис Тимофеевич. Еду из ИФИ. Рябинин просил забрать там приготовленную характеристику на Коловратского.

— Забрал?

— Так точно. Но он в институте больше не работает.

— Уволился?

— Выгнали.

— Шутишь? — не поверил Леденцов, наслышанный о таланте механика.

— Выгнали за хищение деталей, — добавил участковый.

— Не может быть!

— В отделе кадров сказали, что этот факт отражен и в характеристике, — уточнил Лошадников.

К разнообразным оборотням майор привык. Правда, они были далеки от науки и такого известного научного учреждения, как ИФИ. Все больше вертелись в сферах менеджмента — в финансах, торговле, образовании… Он вспомнил последний прокол, когда ни одам опер не догадался, что известная на весь район проститутка сделала из квартиры генерала, своего сожителя, развратный притон.

То ли от своей должности начальника ОУР, то ли от взыгравшегося самого популярного человеческого качества — искать виновных — Леденцов спросил с непонятной злостью:

— Дождался?

— Чего, товарищ майор?

— Дом Коловратского на твоем участке…

— Так точно.

— Мумию-то просмотрел?

Поскольку участковый никак не мог увязать свои обязанности с должностью механика, с его характеристикой и хищением деталей, то Леденцов счел необходимым фактического материала добавить:

— На Пригородной улице подростки всю ночь пили пиво и футбольными оралками не давали спать гражданам…

— Был такой эпизод.

Майор достал из ящика стола пожелтевшую газету и заговорил внушительно и медленно, как для крайне непонятливого:

— Послушай из еще дореволюционной инструкции для полицейских: «Не дозволять простолюдинам ходить обнявшись, петь хоровые песни, играть на балалайках и гармошках…» Ясно?

— Фанатов, товарищ майор, может успокоить только огнетушитель.

Участковый ответил глуховато, но этих слов Леденцов уже вроде бы и не ждал. Его взгляд словно пронзил лейтенанта и улетел сквозь стены куда-то в пространство. Кожа натянулась, сразу обозначив крепкие скулы. Рыжие усики вздрагивали — не в такт ли работе сердца?