Андрей Федосеенко - Искатель. 2009. Выпуск №2

— Это что за штука? — начал капитан деловой разговор.

— Лазер, им можно сделать текст на металле, который увидишь только под микроскопом.

— Зачем текст на металле?

— И на бриллиантах. Ювелиры выбивают логотипы своих фирм, например, на кольцах.

Про себя капитан отметил полезность этого прибора для криминалистики, для идентификации ювелирных изделий. Заодно и отметил, что больше рассматривает девушку, чем слушает ее. Она сообщила с заметной гордостью:

— Для нашего института лазер — вчерашний день.

— Что же для вас современно?

— Грядет эра нанотехнологий. О наночастицах тебе известно?

— Да, они довольно мелковаты, — признался капитан, которого больше занимала внешность гида, чем ее слова.

Каштановые волосы с отливом металла, только непонятно какого. Может быть, палладия, хотя Палладьев его никогда не видел. Глаза карие, с тем же легким металлическим блеском. Плечи немодные, покатые. Она наверняка занималась каким-то спортом, но современного загара на ней не лежало. И хотя девушка стояла на месте, казалась порывистой, словно хотела поспеть за своим устремленным взглядом. Губы ироничны — наверное, от его присутствия.

— «Нано» в переводе с греческого значит «карлик». Нанотехнология — это работа с материей на молекулярном и атомарном уровнях. Единица измерения — нанометр. Это одна миллиардная метра, примерно десять атомов водорода…

— И что это дает? — перебил капитан, опасаясь прослыть в ее глазах пнем.

— Материя начинает вести себя иначе. Новые материалы, покрытия, оружие, лекарства… ИФИ работает над новым компьютером, нанокомпьютером — без процессора.

Капитан подумал: сюда бы не его, а следователя Рябинина, который интересуется всем на свете. Без сомнения, эта нанотехнология что-нибудь даст и для криминалистики. Например, метить рецидивистов или распознавать террористов.

— Извините, — сказала она, поскольку к стендам подошел, видимо, их сотрудник. И капитан сразу догадался, что это хозяин дома с мумией, Генрих Яковлевич Коловратский. Почему догадался? Очень уж подошедший был нестандартен.

Плечи широкие, почти спортивные, а черты лица тонки и чуть ли не женственны. Шея короткая и крепкая, как чурбанчик, а темные волосы на затылке скручены в дамский узел. Глаза черные, как и его строгий галстук, с фиолетовым отливом. Костюм модный, от кутюрье, и капитан подумал, что зря лично он носит куртки, потому что костюм подчеркивает мужественность, а именно: широкие плечи и тощий зад.

Видимо, мысль Рябинина о перевоплощении тайно работала в мозгу Палладьева, потому что откуда-то из глубин подсознания выскочило понимание: перевоплощение невозможно, а воплощение? В смысле, переодевание. Она запросто могла стать мумией сухой, и мумией огненной, и еще какой-то — теперь в кино и не то делают.

Пока Коловратский беседовал со своей коллегой, Палладьев решил все-таки кое-что проверить. Возле туалета он отыскал место потише, достал мобильник и позвонил участковому:

— Лошадников, привет. Срочное дельце…

— Слушаю, товарищ капитан.

— Нужно посетить дом номер четыре и глянуть, есть ли там мумия.

— А хозяева?

— Они на работе.

— Как же я попаду в дом?

— У тебя что, отмычек нет? Надо лишь пройтись по комнатам. Мумия не иголка.

— Товарищ капитан, это будет незаконное проникновение в жилище.

— Лейтенант, хватит морщить извилины!

— Как?

— Лошадников, проникновение в оперативных целях. Через час позвоню.

К стендам ИФИ капитан не вернулся. Побродил по залам, сходил на второй этаж, прихватил пачку буклетов и, главное, набрел на буфет. За кофе час пролетел ароматно. Капитан позвонил участковому, но тот не ответил. Капитан еще попил кофейку и через полчаса опять позвонил — Лошадников молчал как лошадь.

Следующую чашку Палладьев выпил уже через силу: кофе стал не ароматным и не горячим. Оказалось, что выставка закрывается. Он поспешил к стендам: Коловратский уходил вместе с ней.

Капитан увязался проследить. Они шли, прижимаясь друг к другу плечами, будто склеились. На улице поцеловались и по логике должны были бы разойтись, но они сели в машину и уехали. Капитан отметил: уехали на дорогом и модном «Лексусе».

Набрав номер, Палладьев спросил раздраженно:

— Лошадников, ну?

— Мать ее в трещину, товарищ капитан.

— Кого?

— Эту мистику.

— Говори четче.

— Открыл шкаф, а мумия в нем стоит. Мистический прикол.

— И что она сделала?

— Улыбнулась мне.

— А ты ей?

— А я от нее «сделал ноги».

8

Получив от оперов новую информацию о мумии, Рябинин тяжело задумался. Летом солнышко, цветочки, пляжи… Но летом оживает и криминал. Квартирные кражи настолько выросли, что милиция по телевидению рекомендовала гражданам ставить решетки. В какой-то там прогрессии росло число ДТП; жарко, водители в той же прогрессии наливались пивом и давили граждан.

Рябинина подключили к расследованию дела о романтичном маньяке: после изнасилования он угощал жертву тортом. Без сомнения, уголовный розыск его изловит — много жертв, двенадцать потерпевших. Интриговала одна деталь: знакомился он в парке, на улице, в парадных… В руках никакого торта — торт появлялся в конце, вроде расплаты за насилие. Опера задержали не одного мужчину с тортом в руке… После допроса трех потерпевших Рябинин не сомневался, что насильнику каким-то способом помогала соучастница…

Звонил телефон. Рябинин спросил у снятой трубки:

— Неужели происшествие с утра?

— Оригинальное, — подтвердил Леденцов, зная пристрастия следователя.

— Какое?

— Дежурному РУВД сообщили, что заминирован дом.

— Весьма оригинально. Почему звонишь мне, а не военным или в ФСБ?

— Значит, не поедешь?

— Даже не наша подследственность.

— А я, Сергей, назову адресок: Пригородная улица, дом четыре.

— Где мумия?

— Именно. Ну?

Рябинин молчал, пробуя отыскать связующее звено между взрывным устройством и мумией. Никакого. Если только не через ИФИ, но он звонил туда и у знакомого кадровика, бывшего прокурора, узнал, что Коловратский числится в отменных работниках. Рябинин встал:

— Боря, если взорвут, то жалко ее.

— Кого?

— Мумию…

В этой окраинной части города следователь бывал редко. Но его удивила не тишина, не обилие зелени и даже не одряхлевший дом Коловратского, а поведение Леденцова. У входа толпились люди, которых Рябинин мысленно рассортировал: майор с Палладьевым, моднячий мужчина с элегантно растрепанной девицей — видимо, хозяева; две пожилые женщины — скорее всего, понятые. Комплект для осмотра места происшествия. Не было только экспертов: ни судебно-медицинского, ни криминалиста.