Станислав Коронько - Игрушка богов

Пятеро оставшихся солдат попятились. Подойти к Курцу они боялись, а убежать не могли из-за надзирателя. Этот человек внушал им не меньший страх.

Бьёрн не стал прятаться за спины своих людей. Поняв, что толку от стражников больше не будет, расстегнул пуговицы, движением плеч скинул мантию. Под ней оказались черные брюки и черная рубаха, пропитанная на животе кровью. Поверх рубахи висел серебряный медальон. Из-за правого бока торчала рукоять меча.

Бьёрн обнажил клинок. Меч был точь-в-точь как у Себастиана. И почти в три раза короче, чем у Курца. Но Бьёрн двинулся на своего врага и зычно скомандовал своим:

— Разойдись!

Силы этого человека всё же были не бесконечны. Он потерял слишком много крови, он шатался от слабости, подслеповато щурился. Шаги его были нетвёрды. Но рука крепко сжимала меч, а страха не было и в помине. Бьёрн был мерзким человеком. Невероятно упорным, бесстрашным и фанатично преданным своему долгу. Он уже знал, что проиграл, но остался верен себе и своему богу до конца.

Солдаты отступили. Бьёрн спокойно прошел мимо них, остановился напротив Курца. Воскрикнул:

— Во имя повелителя души и тела моего! Умри, выродок проклятого города!

Курц замахнулся, собираясь пробить наискосок справа налево.

В последнем рывке Бьёрн отдал себя всего. Он кинулся прямо на Курца, целясь ему в сердце.

Курц понял замысел надзирателя слишком поздно. Бьёрн не собирался ни уворачиваться, ни блокировать удар.

Меч Курца разрубил Бьёрна от плеча до пояса. Меч Бьёрна вошел в живот Курца чуть ниже рёбер наполовину. Его острие показалось из спины, перерезав одну из лямок рюкзака.

Противники разошлись. Надзиратель упал замертво- его стало два. На секунду стали видны его органы- сокращающееся сердце, легкие, печень, срезы артерий и костей. Потом всё утонуло в крови.

Курц шатался, с трудом держал свой меч. Из его живота торчал широкий клинок. Оставшиеся солдаты переглянулись и пошли добивать раненого врага.

Тимур поднялся, поковылял к Курцу. Крикнул:

— Стоять!

Стражники послушно замерли. Взглядами нашли в поредевшей группе селян князя. Но тот молчал, растеряно пялился на труп Бьёрна и не знал, что делать.

Добравшись до Курца, Тимур подхватил его под локоть, одними губами прошептал:

— Надо быстро сваливать.

— Угу, — помычал тот сквозь стиснутые зубы, развернулся и с помощью Тимура побрёл к лошадям.

— Меч вынуть?

— Потом. Потеряю много крови.

— Ехать сам сможешь?

— Да. Только бы в седло залезть.

Тимур помог Курцу взобраться на лошадь, подобрал его щитки и ножны, замотал их в тряпку. Усадил на вторую лошадь девочку, забрался на неё сам, сев позади. Прижав к груди вещи Курца, прошептал:

— Вези нас отсюда.

Девочка взяла поводья, развернула коня, слегка ударила его пятками. Конь переступил и легкой рысью потрусил к дороге. Животное Курца последовало за ним.

Когда они отъехали на десяток метров, Тимур неожиданно почувствовал, как чьи-то пальцы коснулись его спины. Чувство было столь явственным, что стало жутко. Словно позади сидел, ухмылялся и водил по его позвоночнику пальцем труп Бьёрна. Тимур так и не обернулся — боялся, что так оно и окажется.

Глава 7

Выехав на дорогу, Диана повернула лошадь к лесу. Ни Тимур, ни Курц не стали возражать против этого. Там есть и вода, и дрова для костра. Если барон решится-таки отправиться в погоню, то раньше утра он ни за что туда не сунется. И случайный путник вряд ли наткнётся на их стоянку.

Девочка подъехала к кромке леса, неуклюже слезла. Встала между лошадьми, взяла их за уздечки. Поочередно посмотрела на животных, чудно наклоняя голову, заглянула им в глаза. Между ними будто происходил безмолвный диалог. Девочка уверяла коней, что впереди нет никакой опасности, а те, потряхивая гривами и вытягивая губы, отвечали: "не верим". И вправду- трудно было поверить, что оттуда, из-за стены тьмы, за ними не следят чьи-нибудь хищные глаза, под которыми сверкают обнаженные клыки в оскаленной в предвкушении богатой добычи пасти. Даже висельники на холме безмолвно кричали о подстерегающей их беде…

Уверенно и бесстрашно Диана переступила через невидимую границу леса, потянула за собой упёршихся было лошадей, заставила зайти их под кроны деревьев. И сразу же путников окружила густая, непроницаемая мгла. Такой не увидишь и с закрытыми глазами. Можно было провести перед лицом ладонью и не заметить её очертаний. Не заметить вообще никакого движения. Лишь изредка свет какой-нибудь звезды пробивался сквозь густую листву. Но он был очень слаб. Тьма от него чуть серела, и из неё проступали черные силуэты стволов. Они раскачивались под слабым ветерком и неестественно громко скрипели. Изгибались, тянулись к ним кривыми, ломаными руками- ветками, норовили схватить их за одежду, стащить с лошадей. Где-то рядом ухал филин. Словно призывал пришельцев из дня поворачивать обратно, оставить это место в покое. Дабы позволить его духам вылезти из своих нор и убежищ, насладиться мрачной красотой дремучего леса, напитаться звездным светом, льющимся с небес на тайные поляны.

Пройдя по дороге немного вперед, Диана свернула и повела коней в сторону реки. Они ехали минут пять, прежде чем впереди послышалось журчание бегущей воды. За всё это время лошади ни разу не споткнулись, им не пришлось объезжать поваленные деревья или кустарник. Всадники не бились головами о ветки, коленями о стволы. Конечно, несколько прутиков попало им в лицо, зацепилось за их одежду, но этого было бы не избежать и при свете дня. Всё-таки их путь пролегал не по просторному, ярко-освещённому тракту.

У реки оказалось немного посветлее. Ширина ложа была всего метра три-четыре, над водой нависали ветки, но полностью загородить небо у них не получилось. В спокойном течении поблёскивали звёзды, образуя узкую дорожку из бриллиантов.

Девочка остановила коней в нескольких метрах от берега. Тимур слез, бросил свёрток с ножнами и щитками на землю, подошел к Курцу. Тот сидел, согнувшись, свесив голову на грудь. Локтями прижимал к бедрам свой меч. Ладони мёртвой хваткой вцепились в поводья. На единственной лямке за правым плечом болтался рюкзак. На протяжении всей поездки, кроме тяжелого, хрипящего дыхания, от него не донеслось ни звука. Спрашивать о его самочувствии Тимур не стал. И так было понятно, что всё очень плохо. Рана от меча Бьёрна не могла быть пустяковой.

Тимур коснулся колена Курца- никакой реакции. Встал на цыпочки, дернул его за плечо. Курц встрепенулся, застонал, выронил меч и начал сползать с седла. Тимур подхватил его, помог осторожно спуститься. Довёл до дерева, аккуратно усадил на землю спиной к стволу. Курц уже двигался со скоростью столетней развалины. Весь трясся, почти отключился от реальности. Не надо быть медиком, чтобы понять- ему оставалось недолго.