Франсис Карсак - Робинзоны космоса (журнальный вариант)

Метрах в двухстах от нас на поверхность высунулась огромная плоская голова и словно раскололась вдоль, открыв прожорливую пасть, усаженную белыми острыми зубами. Одним взмахом она перехватила надвое одного «кальмара» и устремилась к следующему. Рядом вынырнули еще две такие же головы, и между вновь прибывшими и «кальмарами» началась битва, такая свирепая и жестокая, что я до сих пор не знаю, сколько она продолжалась, минуту или целый час!

Так же внезапно море успокоилось: лишь обрывки щупалец и мертвые туши покачивались на волнах.

Мы поняли, что спасены, и на полном ходу пустились на север.

Светлая лунная ночь позволяла идти, не снижая скорости. Утром впереди был замечен остров.

Мы пошли вдоль южного берега. Он был скалистый, крутой и выглядел не очень-то гостеприимно. В глубине тянулась цепь невысоких гор. Добравшись к концу дня до восточного мыса, мы встали на якорь в маленьком заливе.

Взошло красное солнце, осветив унылое плоское побережье, почти лишенное растительности. Когда в небе засиял Гелиос, мы смогли сделать промеры. Выяснилось, что у берега глубина достигает десяти морских саженей. «Дерзновенный» подошел вплотную, мы легко перекинули помост, и грузовичок съехал на берег. Заменив ракетную установку более подвижным авиационным пулеметом, мы снарядили в разведку Мишеля, Уилкинса и Джейнса. Не без тревоги смотрел я вслед машине, скрывшейся за первым подъемом. Хорошо еще, что на примятой траве остались следы от шин: в случае чего по ним будет нетрудно отыскать товарищей.

Часа через два шум мотора возвестил о возвращении разведчиков. Из кабины выскочил один Мишель.

— Где остальные? — спросил я.

— Остались там.

— Где это «там»?

— Поедем, увидишь. Мы кое-что нашли.

Любопытство мое было разожжено; я передал командование Смиту и сел в машину. Мы ехали по волнистой степи с редкими рощицами, Через час перед нами возникла скала высотой в несколько метров; на ее плоской вершине стоял Джейнс. Мишель остановил грузовичок у самого подножия. Мы сошли, обогнули скалу и с другой стороны увидели грот и вошли в него.

На стенах были выбиты ряды странных значков, удивительно напоминающих санскритский алфавит. Сначала я подумал, что друзья просто решили надо мной подшутить, но неподдельный налет времени на камне быстро убедил меня в обратном. Здесь было сотни три-четыре знаков.

— Что ты об этом думаешь? А ведь это еще не все. Выйдем. Неподалеку от скалы оказалась небольшая, словно вымершая котловина, на дне которой громоздилась гора металлических листов и скрученных балок, остатки какого-то аппарата.

Я протиснулся в щель между нагромождением обломков. Листы обшивки вдавились в сыпучий песок. Они были из незнакомого мне толстого металла; Уилкинс сказал, что это какой-то алюминиевый сплав.

— Это что за штука? Самолет?

— Может быть. Только наверняка не наш, не земной.

Мы подошли к тому месту, где должна была находиться носовая часть. Спереди повреждения были не столь значительны, и странный аппарат сохранил очертания кончика огромной сигары. В уцелевшей перегородке виднелась дверца без замков. Она легко открылась.

В кабине, имеющей форму усеченного конуса, положенного на бок, я увидел нечто вроде щита управления с такими же знаками, какие были высечены на скале, узкие металлические кресла, порванные медные провода, свисающие с потолка. Я вскрикнул: на рулевом рычаге из белого металла застыла высохшая кисть руки. Она была огромной, черной, все еще мускулистой, несмотря на мумификацию тканей, и только с четырьмя пальцами. У запястья рука была оторвана.

Не сговариваясь, мы склонили головы. Сколько времени она сжимает рычаг последним невероятным усилием? Что за существа управляли этим кораблем?

Мы принялись рыться в обломках. Нашли несколько пустых банок, части каких-то приборов, книгу с алюминиевыми страницами, но, увы, без всяких иллюстраций, да еще молоток вполне земной формы, вот и все. Удивляться скудости наших находок было нечего: судя по надписи на скале, часть экипажа спаслась, и, естественно, они забрали все, что могло иметь хоть какую-то ценность. В кормовой части, где должны были помещаться двигатели, громоздились оплавленные ржавые глыбы, и среди них, в толстой свинцовой трубе, — кусок тяжелого белого металла. Позднее анализ, произведенный в Нью-Вашингтоне, показал, что это был уран.

Мы сделали фотоснимки и вернулись на корабль. Подробно обследовать остров у нас уже не было времени. Мы назвали его «Остров Тайны» и отплыли к южной оконечности материка.

«Дерзновенный» стал на якорь в бухте, защищенной высокими скалами самых фантастических очертаний. Мы спустили грузовичок и отправились в глубь неведомой страны. В три часа пополудни, когда мы доедали запоздалый завтрак, вдали показалась многочисленная группа всадников. Когда она приблизилась, мы узнали больших красных ссвисов. Я вспомнил, как Взлик неоднократно говорил мне, что их племя пришло с юга, отделившись от остальных ссвисов по непонятным причинам. Произошло это не так давно, всего за несколько поколений до нашего «перелета» на Теллус.

Эта встреча нас огорчила: ссвисы преграждали нам путь к горам, а, зная их воинственный характер, ехать напролом было опасно — дело неминуемо кончилось бы столкновением. Но ссвисы, по-видимому, нас не заметили; они свернули влево и скрылись за линией горизонта.

Мы ехали всю ночь. И лишь перед рассветом увидели сигнальные ракеты, взлетавшие с палубы «Дерзновенного».

XIII. ПОСЛЕДНЯЯ ОПАСНОСТЬ

Спустя несколько дней корабль достиг устья Дордони. Мы отсутствовали целый месяц! Нечего и говорить, как я обрадовался встрече с Мартиной. Сколько раз за это путешествие я думал, что уже не увижу ее никогда!

Луи показал мне текст последней радиограммы из Нью-Вашингтона. Я прочел ее, не веря своим глазам., Суть заключалась в следующем: по непонятным причинам Нью-Вашингтон медленно погружался в океан, и если скорость погружения не замедлится, остров полностью исчезнет под волнами самое большее через полгода. Поэтому правительство посылало нам сигнал бедствия — SOS.

Собрался Совет с участием американцев. Джейнс выступил по-французски:

— В Нью-Вашингтоне есть корабли, самолеты и геликоптеры. Но у нас нет ни бензина, ни солярки. Можете ли вы продать нам горючее? Главное — с доставкой на место!

— Ни о какой продаже не может быть речи, — ответил мой дядя. — Помочь вам — наша обязанность. Все дело в транспорте. У нас только одно судно — «Дерзновенный», а он для этой цели слишком мал.

— А «Победитель»? — спросил я. — По-моему, он еще послужит. Кроме того, баржи, только их надо оборудовать для перевозки горючего. Что скажете вы? — обратился я к нашим инженерам..