Элизабет Линн - Сторожевая башня (Хроники Торнора)

— А если буря, она не сломается? — спросил Эррел.

— Не знаю как, но мельницу можно остановить.

— И она не замерзает зимой?

— Нет.

— Хм. Хотелось бы взглянуть поближе. — Эррел смотрел на вертящиеся лопасти, загородившись от солнца.

Пологим склоном они сошли к посевам. Эррел снял повязку и пошевелил рукой. Поврежденный палец торчал в сторону.

— Мое дело-сорняки, — весело сказал принц и шагнул на пшеничное поле.

Да он совсем крестьянин, отметил Райк. Соррен показывала на склон.

— Видишь, вон, с вилами, Симмела.

Райк щурился, глядя против солнца. В земле копались двое. Неподалеку еще один человек шел за плугом, который тащила пара лошадей. Как оказалось, его звали Дориан. Они встретились с Соррен, как старые друзья. Райк подошел к двум другим земледельцам-женщине, вооруженной вилами, и мужчине с лопатой. Его звали Ламат.

Солнце припекало. Райк со своими новыми знакомыми шел впереди лошадей. Они очищали землю перед плугом от камней и камушков. Свои находки они выкладывали в виде барьера по гребню борозды слева. Ламат говорил, что это помогает собирать дождевую воду. Потревоженные насекомые удирали из-под ног. Воздух уплотнялся. Превращался в густой и вязкий жар. Райк буквально продирался сквозь него, а Ламат и Симмела выковыривали камни без устали. Дориан перебрасывал их Райку, а следом Соррен вела лошадей. Надо было сгибаться, поворачиваться, выпрямляться и сгибаться снова. Ладони покрылись волдырями. Райк заметил, что отстает, и изо всех сил подгонял себя.

Наконец Ламат скомандовал перерыв. Симмела сходила к лошадям, вернулась с кожаной флягой и протянула Райку.

— Ты, похоже, нуждаешься.

Вода, припахивающая кожей, была необыкновенно вкусна. Фляга пошла по кругу. Райк оглянулся назад-пройдена четверть поля.

— У тебя нос обгорел, — сказал Ламат. Райк схватился за лицо. Кожа была сухой и горячей. — Смажь грязью, — посоветовал южанин.

Следующая передышка началась с того, что бросили жребий, кому идти за провизией в деревню. Выпало Дориану.

— Повезло ему, — сказала Симмела. — Вдоволь напьется воды и сможет ополоснуться.

Дориан притащил из деревни корзину. В ней нашелся бурдюк, полный свежей воды, хлеб, намазанный медом, мясо и сыр и мешочек мелких синих ягод, жестких и сладких. Все расселись прямо на теплой земле вокруг корзины и принялись за еду. Симмела плеснула воды на голову и стала похожей на выдру.

— У-ух. — Вокруг темно-голубых глаз-ягодок собрались морщинки. Симмела жмурилась от удовольствия.

Заполдень жара стала непереносимой. Работа остановилась. Соррен выпрягла лошадей и отвела в тень. Ламат забросил заступ на плечо. Они вышли с пашни. Лошади в лугах застыли среди зноя. Только хвосты лениво шевелились. Ястреб висел в небе. Мельница ворочала лопастями. Уэп-уэп. Райку напекло голову, лицо горело, спина одеревенела. Рядом шагала Соррен.

— Упражнения в верховой езде-не лучшая подготовка для пахаря. Совсем другие мышцы участвуют в работе.

— Мы вернемся на поле? — Райк бесполезно пытался скрыть, что совершенно изнурен. Симмела услышала вопрос и поняла состояние северянина.

— Да нет. — Она улыбнулась. — Переусердствовав на пашне, мы будем никуда не годны на тренировочной площадке. Сегодня сделано достаточно. Еще три дня такой работы, и поле будет готово под посев в самое лучшее время.

— В лучшее?

Симмела обернулась к Райку.

— Ну да, к полнолунию. Мы сеем при свете луны.

Она говорила совершенно обыденным тоном, а Райку пришли на ум истории о мертвецах, ночами встающих из-под земли. Ученый Джарет считал это выдумками и сказками для детей. Может, он ошибался.

— От лунного света зерно быстрее идет в рост, а колос лучше наливается. Мы научились этому у жителей Галбарета. Разве на севере так не делают?

— Нет.

— Странно.

— Ты не знаешь, что такое север, — сказала Соррен. — Там земледелие не в чести.

У колодца они остановились, попили всласть и умылись из ведра. Райку полегчало. Живот раздувался от поглощенной воды. Он вспомнил про Эррела, покинутого утром.

— А в Галбарете женщины плетут соломенные шляпы для работы в поле, — заговорил Дориан. — У нас здесь не такое жгучее солнце, но труд мастерицы, знающей это ремесло, был бы оценен. Для меня день на солнцепеке не страшен, — он показал свою жилистую бронзовую руку. — Но белокожих солнце не щадит. — Дориан взглянул на Райка и Соррен.

— Я попробую плести, — сказал Райк.

— Стоящее дело, — сказала Соррен. — Семь лет назад я убирала в Галбарете свой первый урожай в такой шляпе. Без нее мои волосы к осени выгорят добела. Райк повесил ковш на соломенный сруб.

— В долине пьют только воду?

— Непривычно, да? — засмеялся Ламат. — Ван говорит, что вино притупляет чувства. Я здесь восемь лет и давно не тоскую о вине.

— Неужели ты восемь лет в Ваниме? — спросила Соррен. — Мы с Норрес тогда же ушли с Севера.

— Да, в самом деле немало прожито. А бывали дни, когда за глоток вина я готов был убить. — Ламат качал головой.

От колодца Симмела и Ламат ушли вперед, склоняясь головами друг к другу. Жители домика с голубыми ставнями ступили под его кров. Воздух внутри застоялся. Эррел сидел на стуле, погрузив ноги в глиняную бадью с водой. Лицо было красно, в волосах запутались сухие травинки. Райк остолбенел, и принц, заметив это, засмеялся.

— Мы не привыкли к такому солнцу. Думаю, Соррен стоило нас предупредить.

— О чем предупредить? За три года я отвыкла от работы в поле, думать забыла о палящем солнце.

— Галбарет живет под этим солнцем, а нам земледельцы казались лентяями.

Соррен растянулась на полу.

— Я остаюсь здесь. Наверху можно заживо изжариться. — Райк подал девушке подушку с постели.

— Спасибо.

Стоя над Соррен, он любовался ее золотистой, тронутой загаром нежной кожей. В уголках глаз осталась черная пыль. Соррен улыбнулась ему.

— Конечно, не Торнор, но и здесь не так уж плохо.

Райк пожал плечами и ощутил боль в мышцах.

Вошла Норрес и остановилась на пороге, подбоченившись. Райк валялся на постели, Соррен-на полу, Эррел горбился на стуле.

— Что случилось?

— От тебя пахнет козами, — изрекла Соррен, едва приподняв голову.

— Естественно. Здесь что, произошло сражение? Или вы заболели?

— Обгорели немного, — ответил Эррел.

Норрес осматривала их, поджав губы.

— Вы все красные. Подождите-ка. — Она вышла.

— Нет сил шевельнуться, — сказала Соррен.

Норрес вернулась с небольшим горшочком в руках. Обмакнув туда пальцы, она белой мазью покрыла лицо и руки подруги.