Михаил Михеев - Рассказы

Долго сидел я, смотрел на остатки дешифратора и думал. Разные мысли приходили мне в голову.

Я был благодарен Машке, что она избавила меня от тяжелой проблемы. Что стал бы я делать, если бы дешифратор оказался цел...

Я поднял в углу сплющенный корпус, вынес его в ограду и забросил на кучу навоза. Затем подмел веником разбросанные по полу детальки и выбросил их туда же.

Плотно прикрыл дверь сарайчика. И вышел из ограды тем же путем, которым вошел.

Липы все еще не было. Я сидел один за столом, есть мне не хотелось. Ничего мне не хотелось. Возбуждение прошло, тяжелая усталость наполняла меня как ртуть.

Отчаянно болела голова.

Я с трудом добрался до постели...

От автора

Я встретился с героем моей повести в больнице. Наши койки стояли рядом.

Его принесли как-то вечером. Он был очень плох. Вторичный инсульт оказался тяжелым, у него парализовало левую половицу тела. Но сознание его работало на удивление отчетливо.

Ему становилось то хуже, то лучше. В один из дней, когда ему стало полегче, мы разговорились. Он узнал, что я журналист, задумался. Потом вдруг рассказал мне эту историю. И взял с меня слово сохранить ее втайне, пока он жив. Он так и сказал: «Пока я жив!»

Это обещание я выполнил...

«Утюг»

Изображение на экране настольного телеселектора собралось в яркую точку, она сделала стремительный зигзаг и исчезла, и Гелий Биотопович, директор завода «Бытовые автоматы», остался в кабинете один.

Междугороднее телесовещание работников Службы быта закончилось. На совещании обсуждались вопросы, выдвинутые женским журналом «Пушинка»,— популярный еженедельник при Институте Бытовой Эстетики имел тираж пятьдесят миллионов экземпляров, издавался на пяти языках и был непререкаемым авторитетом во всем, что касалось моды, косметики и подобных специфических проблем.

Сам Гелий Биотопович «Пушинку» не читал, У него уже были внуки, женские проблемы лично для него перестали быть проблемами, а к вопросам моды он относился терпимо — как бы ни одевались, лишь бы одевались!

На совещании присутствовал по обязанности, считая, что все эти вопросы моды к его заводу не могут иметь отношения.

И вот — ошибся!

Выключив телеселектор. Гелий Биотопович долго смотрел на потухший экран, собираясь с мыслями. Потом включил кабинет главинжа, но того не оказалось на месте. Тогда он переключился на секретаря, и на экране появилось хорошенькое личико Эврики Мезоновой.

— Ау? — сказала Эврика.

Гелий Биотопович снисходительно относился к легкой фамильярности своей секретарши — вся она такая, нынешняя молодежь — поиски новой формы отношений, ну их к богу...

Бесшумная автодверь на воздушной подушке пропустила Эврику в кабинет.

Гелий Биотопович поверх стола внимательно оглядел свою секретаршу с головы до ног. Конечно, она-то читала «Пушинку» и была одета с учетом требований моды, хотя до сего дня он не обращал на это внимания. Серебристый свитер из мягкого бихлоролона, кокетливо выглядывает отложной воротничок дизетриплоновой блузки. Юбочка в крупную складку из немнущегося светло-серого сантилена, чулки из узорчатого декаретилена, туфли из обеспыленного ластика на мягкой подошве из поляризированиого нескользящего пенолита...

Все это была знакомая ему добротная синтетика. Практичная, неизносимая и стоящая самую малость.

— И чего еще им нужно? — подумал он вслух.

Эврика приподняла бровки:

— Вы что-то сказали?

— Ничего! — буркнул Гелий Биотопович. — Ничего я не сказал. Ты, вот что... Разыщи-ка, срочно, главинжа. И Родия Семенова из КОБЮРО. Пришли их ко мне.

— Будет сделано, Гелий Биотопович!

Декаретнленовые ножки скрылись за бесшумными дверями. Гелий Биотопович проводил их глазами и недовольно насупился.

А все началось с пустяков.

Известная обозревательница женских мод Дина Мегасферова опубликовала в «Пушинке» очерк: «Как и во что одевались наши прабабушки».

Сотрудники Центрального Дома Мод всегда отличались оперативностью, они тут же раздобыли — ставшие уже музейными редкостями — старинные ткани с забавными названиями: «ситец», «сатин», «полотно» и выставили в Салоне несколько моделей платья из материалов, которые из ныне живущих женщин почти никто не носил.

Популярная певица — исполнительница молодежных песен — Рика Полифонова выступила на очередном теле-концерте. Одетая в длинное — до колен — платье старинного покроя из старинной ткани, где по ярко-синему фону были разбросаны причудливые цветы, она спела песенку о древнем растении с пушистым названием «хлопок», как он вырос под ласковым солнцем Узбекистана и потом из него сделали девичье платье — «сарафан».

Актриса была молодая и обаятельная, а в «сарафане» она показалась всем еще более милой и обаятельной. И всем женщинам тут же захотелось походить на Рику Полифонову. Все женщины вдруг почувствовали, что им надоели эти бихлоролоны, дизетриплоны и вся прочая неизносимая синтетика, которую не нужно было ни беречь, ни хранить. Всем захотелось — хотя бы изредка, по вечерам — надевать платье, у которого было такое романтическое прошлое.

Редакцию «Пушинки» засыпали ворохами бобинок фонопочты с вопросами, требованиями, предложениями. Телеселекторы редакции вели беседы с читательницами, не выключаясь ни на минутку. Обработкой корреспонденции занимались электронноанализирующие машины.

Наконец и в Институт бытовой эстетики поступил запрос.

Директор выступил с ответом по Центральному телевидению.

— Читательницы «Пушинки» предлагают нам нелегкую задачу: восстановить производство старинных тканей. Хлопок и лен мы не сеем уже давным-давно, наладить забытую текстильную промышленность, понятно, весьма хлопотно. Электронные машины с позиций рациональной экономики дали весьма отрицательную оценку этому, чисто женскому вопросу. Но, дорогие товарищи мужчины, давайте отнесемся к запросу наших милых спутниц со вниманием и полной серьезностью...— здесь директор улыбнулся.— Мы с вами не электронно-счетные машины...

Речь директора понравилась. И не только женщинам.

Вскоре несколько тысяч гектаров было отведено под посевы льна и хлопчатника. Пять заводов срочно переоборудовались для переработки текстильного волокна. Восстанавливались старинные прядильные машины, ткацкие станки, машины по обработке тканей и накатке цветного рисунка. В старых справочниках разыскивались забытые рецепты красок и составов.

Но это было еще не все.

Новую одежду нужно было беречь, периодически чистить, мыть и сушить. Строить специальные базы стирки и чистки оказалось нерациональным, и заводам предлагалось наладить выпуск портативных стиральных машин. Но после мытья и сушки одежду нужно было разгладить — освободить от складок и морщин...