Сергей Спящий - Наташа и будущее

Виталий стоял у окна и пил кофе. Пил мелкими глотками, стремясь оттянуть момент когда придётся возвращаться в лабораторию. Автоповар выдал обжигающе горячий и ужасно горький, чёрный как ночь, напиток без всяких посторонних примесей и с двойным содержанием кофеина. Подобный кофе невозможно пить быстро и Виталий пил медленно.

За окном, в институтском парке, накрапывал мелкий, осенний дождь. Мокрые листья, мокрые окна. Хмурое серое небо, куда ни глянь не увидишь просвета.

В зал отдыха вышла практикантка. Заказала себе какой-то бурды, как обычно не глядя в меню, да и на само блюдо не обращая особенного внимания. Наталья села за стол и принялась за поздний завтрак. Она ела быстро, но размеренно, челюсти ходили как мельничьи жернова: размеренно и однотонно.

Виталий давился горьким, остывшим кофе. Практикантка ложкой за ложкой очищала тарелку.

Он спросил: —Волнуешься?

Она не пыталась отрицать очевидное: —Ага.

— Плохо. Если волнуешься значит ждёшь, надеешься на результат. Учёный потому и учёный, что умеет извлекать информацию из неудач. Почему не получилось. Почему стало так а не иначе. Вот на какие вопросы нужно будет ответить чтобы получить новую информацию и затем попробовать объяснить её с помощью теории. — Витали прошёл к раковине, вылил оставшиеся полчашки и вернул посуду автоповару.

— Думаешь на этот раз опять мимо? — голос практикантки выдавал охватившие её волнение как отсветы в небе выдают лесной пожар.

— Хотел бы я надеяться— сказал Виталий— Но должен, насколько это в моих силах, оставаться бесстрастным. Проводящий эксперимент учёный не более чем ещё один регистрирующий прибор. Никакие чувства не должны загрязнять результат наблюдения.

Узнав через сеть текущее время, Виталий позвал практикантку: —Идём. Через пару минут зародыши должны начать дифференцироваться. Графики соответствия входны-выходных данных приобретут угловатость. На них отобразятся резкие взлёты и глубокие провалы. Когда я в первый раз присутствовал при процессе дифференциации то изрядно волновался.

Они прошли в лабораторию и работали до конца дня. Часть зародышей пришлось отбраковать. Их графики выродились в прямые линии — постоянные и неизменные какие бы данные не подавались на вход зародыша. Другая часть всё ещё живо реагировала на изменение входной информации.

Профессор рассказывал практикантке: —Нам нужно не просто добиться возникновения интеллекта. Хотя и это было бы замечательным, неповторимым ранее достижением. Если максимизировать задачу нашего коллектива, то мы обязаны разработать методику следуя которой всегда, в любых условиях и в любое время, можно будет с какой-то, достаточно большой, вероятностью добиваться рождения нового интеллекта.

Вечером из института вышли как минимум двое влюблённых друг в друга человека. Говорят, что коммунизм, настоящий коммунизм это когда каждый будет любить каждого. И один человек станет воспринимать любого другого как продолжения себя. Как только это правило начнёт выполняться больше чем в половине случаев, тогда и наступит коммунизм. Ещё говорят, что там, далеко в будущем, люди смогут и захотят вернуть к жизни каждого человека хотя бы раз сделавшего что-то хорошее и нужное для других. Впрочем последние уже голимая никитовщина и напоминает обещания какой-то новой религии: без бога, но с посулом посмертного воздаяния.

Если остановиться на определении коммунизма как времени когда каждый будет любить каждого, то Виталий и Римма отнюдь не приближали его потому, что любили, главным образом, друг друга. За долгий рабочий день они успели дважды поссориться. Оба раза очень серьёзно. Бесстрастные камеры запечатлели как он кричал на девушку обвиняя в самом страшном грехе — в эгоизме. А эта дурочка, младший научный сотрудник, покорно слушала и улыбалась потому, что видела в его глазах что-то такое, что ещё не слишком хорошо осознавал он сам. Сложно сказать сколько литров крепкого, горького кофе выпил за прошедший день Виталий. Наверное много. Но ни одна капля чёрной, дерущей горло и щиплющей язык, жидкости не пропала зря потому, что вечером они вышли из здания института вместе.

Дождавшись ухода научных сотрудников профессор Гальтаго облегчённо вздохнул и подмигнул задержавшейся практикантке: —Теперь можно и поработать спокойно. Не лаборатория, а какой-то женский роман.

Сергей Иванович обиженно посмотрел на начавшие подсыхать нарезанные пластики модик-апелсина. Занятым душевными переживаниями и невольно втянувшим в свою мелодраму остальных членов коллектива, научным сотрудники было не до апельсинов.

— Наташа, попробуйте— предложил профессор — Модифицированные апельсины обладают уникальным вкусом. Кроме того они полезны и естественным образом улучшают работу головного мозга.

Практикантка сказала: —Я не могу пока позволить себе есть вкусные вещи. Но не беспокойтесь. Отнесу апельсин ребятам из лаборатории Крижальской. Фрукт не пропадёт. Но сначала не могли бы вы посмотреть на реакции вот этого зародыша. Они становятся предсказуемыми. Похоже его структура вырождается, можем ли мы что-то сделать?

К концу следующей недели остался неполный десяток зародышей способных в ответ на введение входных данных выдавать соответствующие выходные. Сотрудники лаборатории дали каждому имя. Сколько раз Виталий зарекался давать имена зародышам, но снова не удержался. Все зародыши были разными. Можно сказать имели индивидуальной характер. Один лучше решал числовые задачи. И если подать ему на вход одновременно вычислительную задачу и задачу на формальный логический вывод, то сначала он решал числовую и только потом брался за логическую. Другой подсел на задачи классификации объектов где требуется входящее множество объектов заданных своими описаниями разбить на несколько подмножеств по какому-то одному или нескольким формальным признакам или свойствам. У классификатора было совсем плохо с вычислениями. Он сыпался даже на не слишком сложных задачах вычислительного типа.

В тот день профессор Гальтаго пришёл в лабораторию при полном наряде. Виталий уже знал, что когда Сергей Иванович одевает рубашку с длинными рукавами значит пришло время финального теста.

— Не рано ли? — спросил он вполголоса.

Профессор однако расслышал и ответил: —В промедлении нет смысла. Сегодня проверим все оставшиеся зародыши на рубановском тесте.

И они проверяли отсеивая один за другим. Виталий сжимал Риммину ладонь и они оба волновались потому, что вопреки Виталиным словам сказанным практикантке две недели назад, они надеялись, что на этот раз всё получиться.