Сергей Спящий - Наташа и будущее

— Не знаю— Ташка накрылась одеялом с головой.

— Подумай немного. Анализируй своё поведение— учил Новосибирск: —Оно очевидно и лишь внутреннее неприятие ответа мешает тебе увидеть его. Это как раз те оковы, которые разум накладывает на себя сам.

В комнате воцарилось молчание. Новосибирск сказал: —Спокойной ночи. — Лицо на потолке неторопливо погасло. Последней исчезла улыбка.

Да-да, искусственные интеллекты тоже читают книги. В своё время Новосибирску потребовалось много усилий, чтобы разобраться о чём идёт речь в Кэрролловской Алисе. Понадобилось перелопатить множество исторической информации, просмотреть психологические труды изучить логику абсурда и пройти курс по английской литературе. Книга понравилась ему. Интеллекты любили решать сложные задачи.

Глава 7

У Виталия на данном жизненном этапе существовали три увлечения. Точнее четыре, но четвёртое стояло особняком от остальных.

Первое увлечение работа. Любой здоровый человек любит свою работу к, а если нет то меняет её. Виталий был здоров и потому любил работу и работать. Вторым увлечением являлось то, что он состоял в ГосБезе. Не в самом ГосБезе конечно, а в «дружинниках». Это было что-то вроде резерва кадров для комитета государственной безопасности. Дружинники ходили на дополнительные тренировки. Преподаватели из ГосБеза вколачивали в них модели поведения на случай если они окажутся среди заложников захваченных террористами или коллегами ГосБезовцев с той стороны кордона. Им рассказывали как надо поступать если узнаёшь о готовящимся террористическом акте, а милиция и контрразведка не успевают прибыть на место. Конечно подготовка дружинника не шла в сравнение с подготовкой террористов, многие из которых были киборгенизированы или являлись модиками — носителями генных комплексов улучшающих скорость, силу и ум. И в прямом столкновении дружинник без сомнения проигрывал. Но проводить точечные террористические акции против страны где практически каждый умеет обращаться с оружием и знает хотя бы основы рукопашного боя, а восемь процентов мирного населения состоят в организациях типа дружинников было весьма и весьма чревато.

Впрочем всё равно проводили. В те годы под ковром мировой политики шла напряжённая борьба. Иной раз приходилось шить прорехи на живую нитку делая вид будто ничего не произошло прикладывая все силы чтобы скрытая борьба не стала явной когда пути к отступлению больше не будет ни у правых, ни у виноватых.

Третье увлечение Виталя носило подчёркнуто мирный характер. Он был аромат-мастером. То есть человеком составляющим ароматы так, чтобы те превращались в произведения искусства. Успехи химической науки в области синтеза материалов с заданными свойствами породили новый вид искусства воздействующий на обоняние. Собственно Виталий ещё не заслужил звание мастера, а являлся подмастерьем получившим право свободно искать и творить до тех пор пока созданный им аромат не будет расценен советом аромат-мастеров как достойный мастерского звания. Пока этого не произошло, но Виталий не оставлял исканий.

Однажды в лаборатории произошёл следующий случай. Виталий тогда был на полтора года моложе себя сегодняшнего и на днях учитель, аромат-мастер Седин Илья Бабаевич, работавший скромным техником по починке сельскохозяйственной техники, сказал ему, что дальше Виталий может учиться только самостоятельно. Окрылённый словами мастера и друга, Виталий заявился в лабораторию с литровым флаконом жидкого концентрата нового аромата. Он работал над ароматом несколько недель, закончил ночью, буквально под утро и горел от нетерпения продемонстрировать плоды своего труда окружающим.

В то время в лаборатории было больше народу, а именно почти два десятка человек. Кроме того соседи по этажу, две другие лаборатории никуда не ещё не уехали. Было шумно, людно и весело.

— Внимание, товарищи— сказал Виталий будучи на полтора года младше чем сейчас: —У меня в руках новый аромат «стремление». Он вызывает в человеке желание мечтать и работать над осуществлением своей мечты. Дерзить, бороться, не складывать руки. Это новое слово в ароматическом искусстве. Позвольте отбросить ложную скромность, друзья.

Степанова Нина, похожая на налитое соком яблоко, программист с пятилетним стажем, воскликнула: —Сам-то проверял свой аромат, а мастер?

— А как же— бодро ответил Виталий: —На самом себе и тестировал.

— Открывайте молодой человек— предложил старик Мозин, прозванный стариком не за возраст, а скорее за дотошность и въедливость: —Меньше слов больше дела, как говориться.

Виталий попробовал открыть, но флакон выскользнул из рук, упал об пол и разбился вдребезги. Позже несостоявшийся аромат-мастер не раз ругал себя за то, что не обратил внимание на прочность синтезированного стекла удовлетворившись его красивым, голубоватым оттенком.

Флакон разбился. Концентрированный ароматический удар вышиб дух у присутствовавших в лаборатории. Немедленно открыли окна. Старик Мозин уточнил въедливым, недовольным голосом: —Кто-нибудь чувствует стремление? Вот вы, Нина, ощущаете что-то такое внутри? Нет, кроме этой ужасной вони разумеется. Не ощущаете? Значит мастеру незачёт.

Случай так и остался бы мелким курьёзом. Мало ли что случалось или может случиться в лаборатории. К сожалению разрабатывая аромат Виталий не подумал как следует проверить последствия длительного воздействия на человеческий организм. Для него самого «стремление» было абсолютно безопасно, но вот для страдающего от наследственной болезни крови Мозина и ещё одного, заглянувшего узнать что за шум, кандидата наук аромат (тем более в концентрированной форме) оказался быстродействующим токсином. Вызвали скорую. Виталий долго извинялся и выслушивал нравоучения подлеченного докторами Мозина. К парню намертво прилепилось прозвище «разработчика биологического оружия». Затем лаборатория начала распадаться. Люди уходили на другие темы и в другие институты. Досадный случай постепенно забылся. Поговорка «семь раз отмерь и только потом бери резак» сделалась второй натурой Виталия.

Четвёртым увлечением Виталия была младший научный сотрудник той же лаборатории — Римма.

Как стол на четырёх ножках, жизненный уклад Виталия оставался прочен и недвижим. Пока одна из ножек вдруг не стала внезапно удлиняться грозя перевернуть всё конструкцию. И не то, чтобы он был против. Жизнь длинна и в ней найдётся место и для работы и для любви и для семьи и уж тем более есть место для детей. Но честное слово: ставить мужчину перед выбором «или люби меня или мы всем институтом будем считать тебя подлецом» невежливо и некрасиво с Римминой стороны. Вдобавок ещё профессор зачем-то притащил здоровенный оранжевый модик-апельсин и водрузил на стол как сокровище инков. Что он этим хотел сказать или показать спрашивается?