Наталия Шитова - Девчонка с изнанки. Апрель (СИ)

А я, конечно, идиотка. Фантастическая, безнадёжная идиотка. Самоуверенная дура, клейма ставить некуда.

Шокер стоял и смотрел в окно на толпу, снующую по ночной площади Сергель-торг.

— Шокер, прости. Мне почему-то показалось, что мне про тебя всё ясно, как Божий день.

— Это достаточно распространённая женская ошибка. Системный сбой в логике. Бывает даже у довольно совершенных образцов, — холодно пояснил он. — Перезагрузись, у тебя получится.

— Тебе надо было всё мне объяснить!

— Да? — он обернулся, и я испугалась его пустого взгляда. — А с чего бы? Ты кто такая, девочка-проблема, чтобы я тебе что-то о себе объяснял?

Затрещал мой телефон.

Незнакомый номер, но как я ему сейчас была благодарна!

— Да?

— Здорово, систер. Как ты там?

— Марек… — я едва перевела дух. — Марек…

— Да я, я это. Что ты там лепечешь? Ты в порядке?

— В порядке…

— Ты плачешь что ли? Что там с тобой?

— Я не плачу. Всё хорошо. Ты где, Марат?

— Ну… Хожу тут кругами. Пытаюсь понять, зачем твой мрачный рослый кавалер тебя сюда привёз.

— Марек, слушай меня. Мне пообещали, что дают тебе неделю передышки. Активный поиск приостановлен.

— Да-а-а? — удивился Марек. — Как интересно. И этому обещанию можно верить?

— А ты разве не слышал, что у меня большой блат на самом верху?

— Спасибо, систер, — голос Марата прозвучал и в самом деле благодарно. — Это мне здорово поможет.

— Но через неделю они начнут снова. Марек, не вздумай высовываться!

— Кирюха, я знаю правила этой игры. Эту машину уже не остановить. И ты не усердствуй понапрасну, только себя подставишь. Не дай Бог! Не вешай на меня ещё и это, договорились?

Шокер у окна зашевелился.

— Ну-ка, дай мне его, — он протянул руку за телефоном.

— Марек, с тобой Шокер поговорить хочет.

Шокер взял трубку. Я у себя динамик отрегулировала так, чтобы никто не слышал моего собеседника, даже такие, как я. Поэтому разобрать голос брата я уже всё равно не смогла бы.

— Тайлер, я тебя сразу хочу предупредить: лучше сиди тихо, — сказал Шокер, взяв трубку. — Мне сегодня приказали приостановить активный поиск. Но никто не гарантирует, что завтра сегодняшний приказ не отменят. Поэтому, если хочешь пожить подольше, сиди там, где сидишь. Придёшь ко мне в руки — я тебя возьму в любом случае, даже несмотря на приостановку.

Потом он выслушал Марека и покачал головой:

— Нет, ничего такого. Она не под арестом. Командор снял её с задания, а жить вместе с группой она не желает. Я привёз её сюда, вот и всё… В каком смысле — почему? Потому что отель нормальный и в центре. А ты не крутись тут, а держись подальше, и не будет тебе подвоха…

Шокер замолчал, послушал Марата и сказал твёрдо:

— Всё, Тайлер, я ничего не могу тебе обещать.

Шокер вернул мне телефон.

— Кирюха, я эту симку выкину сейчас, — сказал Марек. — В следующий раз уже с другой позвоню.

— А как же я смогу с тобой связаться?

— Я сам тебе позвоню, когда будет нужно.

— Марек, а ты как вообще мой номер узнал?

— У диспетчера гатрийской базы, ясен пень.

— Неправда. Мой номер засекречен, его нет в открытом доступе.

— Вот из секретной базы и взял, — вздохнул Марек.

— Ты крутой, бро.

— С тобой правда всё в порядке?

— Да, конечно.

— Ну тогда до связи, систер. Не вешай нос!

Я отбросила телефон, закрыла лицо руками. Слёз не было, но грустно стало, отчаянно грустно.

— О чём вы там с Мареком? Что ты не можешь ему обещать?

— Он хочет, чтобы ты была в полной безопасности, — буркнул Шокер.

— Да, этот вопрос не к тебе. Вернётся командор, и моя безопасность будет зависеть только от него.

— Я тебе хочу сказать кое-что. Отнесись спокойно, если сможешь, — проговорил Шокер. — Не надо было тебе ни о чём просить командора.

— А кого мне просить? Тебя, что ли?! — разозлилась я. — У меня другого брата не будет, Шокер. Уж какой есть, ничего не поделаешь. И мне надо, чтобы он жил.

— Но командор ничем не поможет. Кроме этой недели отсрочки, он ничего делать не будет.

— С чего ты взял?! Я же просила, он мне не откажет. Он попытается.

— Он не станет, — угрюмо возразил Шокер. — Я давно его знаю…

— Представь себе, я его тоже давно знаю!

Шокер тяжело вздохнул:

— Тем более. Тогда успокойся и прислушайся к себе. И признай, что Йан не станет ничего делать, если это может угрожать его карьере. А заступаться за Тайлера — это огромный риск для человека его положения. Знаешь, сколько знатных гатрийцев мечтает занять этот пост? Одно неверное движение, и командор лишится всего, и былые заслуги ему не помогут… Он тебе ведь и не обещал ничего. Зато тебя заполучил. Это он из тебя клещами вытянул, что вернёшься к нему, а сам ничего не обещал…

— Заткнись!

Шокер замолчал. Мне не хотелось думать о том, насколько он прав. Скорее всего да, ничего из моей затеи не выйдет.

— Даже если только неделя, Шокер, оно уже того стоит. У каждого есть кто-нибудь, ради кого пойдёшь на что угодно. У меня никого не было, теперь есть. И не лезь ко мне с советами, я их у тебя не просила, и не попрошу! Спасибо тебе, что привёз меня сюда. Но уходи и больше не возвращайся. Мне не нужен друг на неделю… Я тебе благодарна за заботу, но я же вижу, что у тебя в голове только приказы, как тумблеры. Где щёлкнет, туда и бежишь. И вообще, какая тебе разница, что со мной будет?!

Шокер наклонился надо мной:

— Я вижу, в какую ловушку ты угодила. Я знаю, что такое для женщины с изнанки быть в рабстве у гатрийца…

— И что? Что мне с того? Ровно неделю будешь сочувственно сопеть мне в ухо, а потом?

Он протянул ко мне руку. Я не поняла сразу, зачем, но он, вроде бы, собрался меня обнять.

— Да иди ты к чёртовой матери!!! — завопила я, ударив его по руке.

Он выпрямился и тяжело вздохнул:

— Ты вымоталась за сегодня. Попробуй выспаться, это должно помочь. Звони, если понадоблюсь. Спокойной ночи.

Он вышел из номера, и я осталась одна в просторной тёмной комнате.

Я поднялась на ноги и встала на то место у окна, откуда Шокер смотрел на площадь.

Сергельс-торг пустела. Подсвеченная хрустальная колонна фонтана торчала посреди площади. Сам фонтан на ночь отключили, экономят ресурсы… Помоги мне, ласковый город. Помоги выбраться из этого клубка. Пока он только всё туже и туже наматывается…

Плакать действительно было нельзя. Как только сбивалось дыхание, становилось очень неприятно, будто в лёгких опять что-то скапливается. Я заставила себя успокоиться, села обратно в кресло и прикрыла глаза.