Артур Конан Дойл - Страна туманов

Священник по-доброму улыбнулся своей белозубой улыбкой. — Он неисправим, — сказал он, обращаясь к Мелоуну. — Все же желаю вам, лорд, получше разобраться в предмете. — И священник поднялся, собираясь уходить.

— Подождите немного, святой отец, — остановил его лорд Рокстон. — Исследуя впервые опасное место, я всегда беру с собой в подмогу надежного человека из местных. Думаю, на этой новой для меня территории вы — самый надежный. Пойдете со мной?

— Куда?

— Садитесь, я сейчас все объясню. — Лорд Рокстон порылся в груде писем на столе. — Отменнейшие привидения, — сказал он. — С первой же почтой более двадцати предложений. Но одно письмо побивает все остальные. Прочтите сами. Заброшенный дом, мужчина, доведенный до сумасшествия, жильцы, запирающиеся по ночам, страшный призрак. Все, что надо! Священник читал письмо, насупившись.

— Дело плохо, — сказал он наконец.

— А с вашей помощью? Может, разберемся с этим дельцем? Мейсон извлек свой ежедневник:

— В среду у меня богослужение для ветеранов войны, а вечером — лекция.

— Можно отправиться сегодня же.

— Путь долгий?

— До Драйфонта в Дорсетшире не более трех часов езды. — Что вы собираетесь предпринять?

— Для начала провести ночь в этом доме.

— Что ж, я поеду с вами. Возможно, там мучается чья-то душа. Постараться помочь ей — мой долг.

— Надеюсь, для меня там тоже отыщется местечко? — спросил Мелоун. — Конечно, юный друг! Уверен, что старый рыжеголовый дятел из редакции послал вас сюда именно за сенсацией? Угадал? Ну что ж, вам представляется возможность описать не какую-то дребедень, а настоящее приключение! Поезд отходит в восемь вечера от вокзала Виктория. Встретимся прямо там. У меня еще будет время заскочить к старине Челленджеру и пожать ему руку.

В поезде они пообедали, а потом направились из ресторана в свой вагон первого класса, путешествовать которым одно удовольствие — удобства каких мало. Дымя огромной черной сигарой, Рокстон мог говорить только о свидании с Челленджером.

— Старик все тот же. Раза два чуть не разорвал меня в клочья. Нес чистейший вздор. Говорил, что у меня началось размягчение мозгов: ну, как можно иначе верить в существование привидений? Если уж ты мертв, то это навсегда. Вот такой веселенький тезис. Стоит взглянуть на наших современников, утверждал он, и смерти сразу возрадуешься. Это единственная надежда человечества. Представьте себе, что все они живут вечно — ужасный вариант! Совал мне бутыль с хлором — швырнуть в призрака. Но я сказал, что уж если того не успокоит мой автоматический пистолет, ничто не поможет. А вы, святой отец, впервые отправляетесь на сафари за такого рода дичью? — Вы слишком легкомысленно относитесь к делу, лорд Джон, — сурово осадил его священник. — Сразу видно новичка. Но, отвечая на ваш вопрос, скажу, что пытался помочь в таких случаях уже несколько раз. — Так вы считаете этот случай серьезным? — спросил Мелоун, делая записи для будущей статьи.

— Очень серьезным.

— А что, на ваш взгляд, лежит в основе подобных явлений? — Я не теоретик. Вы ведь знакомы с Алджерноном Мейли, адвокатом? Он мог бы представить вам факты и цифры. Помните, Мейли читал лекцию о книге профессора Боццано, посвященной привидениям, где рассматривалось более пятисот достоверных случаев, каждый из которых неоспоримо свидетельствовал, что эти явления существуют. Об этом писал и Фламмарион. С их доводами надо считаться.

— Я читал Боццано и Фламмариона, — сказал Мелоун, — но сейчас меня больше интересует ваше мнение.

— Вижу, что вы записываете мои слова, и потому хочу, чтобы вы знали: я не считаю себя большим специалистом в этой области. Люди поумнее меня дадут, возможно, тем же явлениям другие объяснения. И все же собственный опыт привел меня к некоторым выводам. Я склонен видеть определенный смысл в теософской идее раковин.

— А что это такое?

— Считается, что духи, обитающие вблизи земли, являются чем-то вроде полых раковин, из которых изъята подлинная сущность. Теперь мы знаем, что в целом такое заключение неверно — иначе с ними не могло бы осуществляться полноценное общение: оно возможно только при наличии разумного начала. Но обобщения надо делать осторожно. Далеко не все духи обладают высоким интеллектом. Некоторые так примитивны, что, по-видимому, представляют из себя действительно одну оболочку.

— Но как это возможно?

— В этом-то и вопрос. Принято считать, что существуют .земные. тела — так их называет Св. Павел, — которые со смертью распадаются, и небесные, парящие в эфире. Коренное отличие именно в этом, но существуют еще и промежуточные состояния. У нас много оболочек — почти как у луковицы. На том месте, где мы пережили сильное духовное потрясение, может остаться часть нашей ауры, автоматически повторяющая наш физический облик и психику.

— Это мне кое-что объясняет, — сказал Мелоун. — Вот почему призрак жертвы или преступника может столетиями слоняться на одном и том же месте. Иначе этого не понять.

— Точно, юноша, — отозвался лорд Рокстон. — У меня есть друг, Арчи Сомс, отличный наездник и владелец старого загородного дома в Беркшире. Там когда-то жила Нелл Гвин, и он божился, что частенько встречал ее в коридорах. Так вот, этот Арчи, который, глазом не моргнув, брал большой барьер на Национальных скачках, боялся после наступления темноты нос из комнаты высунуть. Хоть она и была женщиной хоть куда, но все равно лучше бы ее черт побрал! Всему должен быть предел!

— Вот именно! — отозвался священник. — Трудно представить, чтобы дух такой яркой личности, как Нелл, столетиями слонялся по одним и тем же коридорам. Но вот если она страдала в этом доме, сходила с ума, изводя себя тревожными мыслями, одна из оболочек могла отслоиться, сохранив навечно ее облик.

— Вы говорили, что сами пережили нечто подобное.

— Тогда я еще ничего не знал о спиритизме. В то, что со мной случилось, трудно поверить, и тем не менее все — чистейшая правда. В юности я служил викарием в сельской местности на севере страны. В деревне был дом, где прочно обосновался полтергейст необычайной злобности и коварства. Я вызвался прогнать его. Как вам известно, у нас в церкви существует по этому поводу специальный обряд, и я чувствовал себя во всеоружии. Служба началась в гостиной, где особенно буйствовал призрак; все домашние стояли на коленях, внимая мне. И как вы думаете, что произошло? — Суровое лицо Мейсона расплылось в добродушной улыбке. — В тот момент, когда я произнес Аминь, ожидая, что пристыженный злой дух не замедлит покинуть поле боя, медвежья шкура, лежавшая у камина, поднялась во весь рост и пошла на меня, пытаясь обхватить. Стыдно сказать, но я в два прыжка выскочил из дома. Тогда-то я и понял, что от чисто формальных религиозных обрядов проку мало.