Фредерик Пол - Восход Черной Звезды. Эра осторожности

После этого Верховный Совет пришел к полному единодушию в намерениях. К несчастью, никто из советников не предложил чего-нибудь обнадеживающего. Правители были готовы действовать, но что предпринять в сложившейся ситуации — понятия не имели.

Когда Цзунг Делила снизошла до визита в штаб-квартиру народной полиции, даже высшие офицеры со всех ног бросились ей навстречу, считая за честь открыть перед ней дверь. Делила редко посещала штаб; слишком много было у нее дел, чтобы разбазаривать время на рутинную полицейскую работу, и об этом в администрации все прекрасно знали. Повышение по службе? Она могла бы добиться от комиссара любого повышения, просто щелкнув пальцами; она потеряла интерес к продвижению по служебной лестнице, она уже была вхожа в Высшие Круги.

Во многом ей благоприятствовали обстоятельства. Счастливый случай — именно благодаря ему (и любви к чувственным удовольствиям) Делила оказалась человеком, который доставил в Новый Орлеан кассеты с секретным посланием, и поэтому попала на первое чрезвычайное заседание новоорлеанских властей. Поскольку она на собрании присутствовала, вполне разумно было именно ее назначить постоянным представителем полиции при чрезвычайном комитете. Зачем комитету представитель полиции, да еще постоянный? Да потому, что всякое может случиться! На территории, когда-то называвшейся «Нижние сорок восемь», до сих пор живет восемь миллионов янки, и кто знает, какие дикие идеи придут им в голову? Не просто дикие, но и опасные, и поэтому янки следует держать под надзором. На первый взгляд они — народ мирный. Тем не менее, самые мирные народы, как известно, иногда, без всякой причины, вдруг сходят с ума и превращаются в невменяемых бунтарей — вспомните «культурную революцию». Мотивы могут быть религиозными, или патриотическими, или расовыми — вспомните Иран, Ирландию или Южную Африку. Вспыхнут восстания, прольется кровь, и рухнет самое мирное и процветающее государство. Нет! Полиция должна быть наготове. И представитель полиции обязан в любой момент быть рядом, в комитете, на всякий непредвиденный случай.

Поэтому Делила тихонько сидела на задах новоорлеанского Народного Собрания и внимала бурным дебатам.

Совещание очень напоминало то, первое собрание высших руководителей в Пекине, собственно, довольно много пекинских «шишек» примчалось в Новый Орлеан; высшее руководство, в виду тревожной ситуации, выслало часть своих кадров на подкрепление американской администрации. Секретные совещания посредством спутниковой связи исключались — чужой корабль наверняка ведет подслушивание. Соединенные Штаты стали камнем преткновения, поэтому искать ответ на вопрос следовало именно в Соединенных Штатах. Новый Орлеан оказался в эпицентре политического землетрясения.

Разумеется, пока никто не имел понятия, как решить проблему.

Кастору, под видом пажа высшего партийца Многолицего, разрешалось присутствовать на заседаниях; Делила, обычно занимавшая место в последнем ряду, хорошо видела Кастора, как он, присев рядом с Многолицым, слушал и вертел головой, переводя взгляд с одного оратора на другого. Половина реплики была адресована ей, Цзунг Делиле. «Необходимо усилить наблюдение! Повысить бдительность!» — «Конечно, товарищ Хсу, я немедленно сообщу в главное управление». — «Арестуете „патриотов“ вроде Фенг Миранды!» — «При всем уважении, товарищ финансовый директор, я бы не рекомендовала их арестовывать. Может возникнуть впечатление, будто бы мы их боимся, опасаемся, и народные массы пойдут за ними. Если нужно, мы справимся с большим количеством арестов, и очень быстро. Все „патриотические“ деятели хорошо известны нам».

Делила проявляла чудеса расторопности, выносливости, профессионализма, умения быстро принимать решения; при всем при том, бросая взгляд на Кастора, присевшего на низеньком табурете рядом с патроном, она ощущала, как колени ее сами собой раздвигаются в разные стороны — чуть-чуть, на дюйм, не больше. Разумеется, если удавалось выкроить часок-два и побыть с Кастором наедине, колени ее раздвигались пошире. Жаль, что негодный мальчишка столько драгоценного времени тратил на болтовню! Представления о «постельных разговорах» у юноши совершенно безумные! «Как ты думаешь, Делила, корабль атакует Китай?» — шептал он, жарко дыша ей в ухо, как раз в тот момент, когда она, растаяв, рассчитывала услышать что-нибудь более интимное; Делила сердито вскакивала и ругала Кастора, требовала, чтобы он и думать забыл о подобных идиотских глупостях! Никто и никогда не отважится напасть на Китай-Хань! И драгоценные пятнадцать минут потеряны безвозвратно, пока они, обменявшись точками зрения, не возвращались к более важным вещам.

Более важным для нее, по крайней мере.

Потому что для Мелкинса Кастора важны были иные вещи. Нет, он наслаждался телом Делилы, и даже весьма! Но мысли его были заняты не только плотскими наслаждениями. Первоначально Делилу беспокоило подозрение, что Кастор втайне жаждет победы неведомых космических союзников Америки, жаждет «освобождения», пусть сама идея смехотворна. Постепенно опасения ее рассеялись. Кастор политикой не интересовался. Идея экспедиционного корпуса, летящего на выручку «Америки», была достаточно гротескной, чтобы поразить его воображение, но принимать участие в потасовке он не имел ни малейшего желания, руководствуясь мудрым принципом «Двое дерутся, третий — не мешай». Его даже не волновало, кто в драке победит.

Кастора интересовал, — нет, притягивал, поглощал его мысли сильнее, чем гипотетическая свобода для Америки, чем мягкие соблазнительные округлости Цзунг Делилы, — только космос. При мысли о том, что сейчас на орбите живые люди, Кастора бросало в жар. При мысли о том, что в космосе вершатся немаловажные события, сердце его начинало биться учащенно. Не говоря уже о слабом, мерцающем лучике надежды, что когда-нибудь и у него появится случай выбраться туда, за пределы атмосферы…

Мысли о космосе, с горечью признавалась себе Делила, возбуждали Кастора гораздо сильнее, чем ее ласки.

Он ни капельки не ценил тех жертв, на которые приходилось идти ей, чтобы провести с Кастором несколько часов в постели. Приходилось урывать время у работы — важнейшей работы, требовавшей напряжения всех сил души. Дома ее ждал сын, который крайне неодобрительно смотрел на связь матери с наглым фермером-янки, которому давно пора указать его истинное место. Когда поздно вечером Делила наконец добиралась домой, молодой Цзунг Арнольд неизменно поджидал ее, не ложился спать, едва ли не обнюхивая Делилу — искал подтверждений тому, в чем и так был практически уверен: его мать занимается любовью с Кастором. Да, он был истинным сыном своего отца, юный Цзунг Арнольд. Старик отличался строгим нравом пуританина, был крайне добродетелен — впрочем, Делила не давала ему повода для ревности. Во всяком случае, не часто.