Фредерик Пол - Восход Черной Звезды. Эра осторожности

— Да, Делила, — сказал он, — я понял тебя вполне хорошо. Но ты знаешь… дверь обычно открывал я, а поскольку мы с тобой стоим снаружи, и Многолицый к двери никогда не подходит, нет смысла терять время. Толкай дверь, она не заперта.

…Победа не принесла Кастору радости, слишком уж она была мелкая. Кроме того, Делила никак не прореагировала, никак не показала своего раздражения, которое обычно и доставляло Кастору удовольствие, когда он донимал инспектора шуточками на ее счет. Кастор понял, что ей сейчас просто не до того. Значит, произошло нечто из ряда вон выходящее.

Кастор выполнил приказ Делилы, по крайней мере, частично. Он ушел в свою комнату. В комнате он включил экран, порыскал по каналам в поисках новостей из космоса, но ничего не обнаружил. Он попробовал, не повезет ли с информационными файлами, но узнал лишь о том, что неопознанный объект излучает электромагнитные сигналы, и все. Какого рода сигналы — этого ему не сообщили. Возможно, радар, возможно, автоматические импульсы радиомаяка или, быть может, на борту до сих пор работают телеметрические системы… не исключено, что это какое-нибудь сообщение. Больше в новостях ничего не говорилось. Даже на интерактивных каналах, где по заголовкам и ключевым словам можно отбирать информацию и отыскивать сообщения касательно разных аспектов интересующего события — даже на этих каналах Кастор не обнаружил дополнительных подробностей. Он оставил экран в поисковом режиме, присел на краешек кровати, задумчиво глядя в окно, на старые крыши и вентиляционные шахты, черневшие на фоне закатного неба над «французским кварталом»[8].

Ханьцы секретностью себя, как правило, не утруждали.

Если секрет существует, он каким-то образом связан с политикой.

Но… космический корабль на орбите — что здесь политического?

Кастор подошел к двери, приоткрыл ее, выглянул в коридор. Дом Многолицего принадлежал к роскошным особнякам почти двухвековой давности, он был выстроен в начале двадцатого века луизианским богачом, а луизианские господа, как известно, любили размах: коридоры в доме были широченные, потолки — высокие, лестница, ведущая на второй этаж — помпезная. К сожалению, стены были толстыми, и двери тоже отличались основательностью. Из гостиной, где происходило собрание, Кастор слышал приглушенный хор голосов. Многолицый и гости что-то обсуждали… но разобрать отдельные слова на таком расстоянии — затея безнадежная. В коридоре показалась пара молодых людей с мрачными физиономиями, — какие-то запоздалые гости, — они решительно направились к дверям в гостиную, и Кастор поспешил скрыться в своей комнате, осторожно затворив дверь.

Он понял, что если спустится вниз и начнет подслушивать у двери гостиной, его могут застигнуть на месте преступления другие опоздавшие.

С другой стороны, почему бы и нет? Какой в этом вред? Он никому ничего плохого не сделает. Если он живет в доме, у него есть право свободно ходить по всем комнатам, как ему вздумается!

Убедив себя самого, что это в самом деле так, он бесшумно, на цыпочках, спустился вниз по ступеням, прижался ухом к створке двери, к сожалению, весьма толстой. Но нельзя сказать, что совершенно звуконепроницаемой. Отдельные голоса вполне до Кастора доносились. Собравшиеся вели разговор преимущественно на высшем наречии, что для Кастора проблемы не представляло; трудность заключалась в другом — все они, похоже, говорили одновременно. Голоса принадлежали незнакомым людям, хотя Кастор узнал Многолицего, его характерный тенорок и взволнованное контральто Делилы.

Но ни одного слова из сказанного он не смог разобрать. Он прижался ухом к щелке и… услышал, всего на секунду позже, чем нужно, как открывается незапертая парадная дверь. Он стремительно выпрямился, но недостаточно быстро, чтобы избежать порицаний.

— Янки! — пронзительно взвизгнула какая-то женщина-старушка с похожим на печеное яблоко лицом, в традиционных синих шароварах и кителе Отчизны. — Ты что здесь делаешь? Убирайся немедленно!

Кастор со злостью посмотрел на старушку. Он помялся, чтобы показать — он уходит, но не по приказу, а потому, что сам решил так. Тем не менее, он не рискнул ослушаться. Он подчинился букве закона. Он удалился прочь. Но не в свою комнату.

Любопытство свербило, и оставить зуд неутоленным Кастор уже был просто не в силах. Бросив взгляд назад, на затворенную дверь, он прокрался в личный кабинет хозяина дома.

У Многолицего в кабинете имелось нечто, чего в своей комнате Кастор не мог иметь. Спутниковый приемник на сто каналов. Даже подсоединяясь к нему через свой экран, Кастор не располагал всем богатством вариантов выбора. Он аккуратно закрыл дверь в кабинет и погрузился в методический поиск новостей.

Ничего. Поиски были тщетны. Ни на местных каналах, ни на этнических, рассчитанных на мексиканцев и амеро-индейцев. Ни на ионосферных ретрансляционных каналах из Отчизны. Ни на одной из десятков станций того или иного назначения, принадлежавших ханьскому Китаю.

Кастор погасил раздражение и сказал себе, что это даже хорошо. Тем интереснее становится поиск! Должно быть, новость, которую сейчас обсуждали заговорщики в гостиной Многолицего и которую так тщательно скрывали от общественности, в самом деле потрясающая! Какая-нибудь совершенно сногсшибательная! Кастор хмуро потянулся к выключателю и…

Его осенила гениальная идея. Все ханьские станции абсолютно подчинены ханьским властям, но есть же на Земле страны и земли, на которые власть китайцев не распространяется.

Даже на стоканальном приемнике Многолицего нелегко оказалось поймать индийский телеканал. Спутники у Индии были слабенькие, настройка и ориентация антенн зачастую оставляла желать лучшего. Изображение, появившись на экране, оказалось блеклым, с «песком», и настройка то и дело «плыла» — Кастор только после десятой попытки нащупал нужный ему индекс и услышал историю, которую жаждал услышать.

Но он ее все-таки услышал и увидел.

Когда он отыскал нужный индекс, а индекс извлек на экран нужный клип, Кастор увидел индийского теледиктора, юношу с напомаженными волосами, в дхоби. Диктор насмешливо ухмылялся, как все индийские пропагандисты, когда им подворачивался случай сообщить нечто, с их точки зрения, разоблачительное в отношении Китая. Диктор сидел на фоне увеличенного снимка. Несмотря на плохую передачу, на волны и зигзаги, Кастор узнал изображение — это был неопознанный космический корабль. Снимок качеством не отличался, его либо сделали с помощью примитивных индийских телескопов, либо с помощью шпионов выкрали у китайцев.