Тьма, сгущайся! (СИ) - Лейбер Фриц Ройтер
Посмотрев на восток, трое братьев-наркоманов сощурили глаза от солнечного света, но, как они уже поняли, длинная улица, ведущая к сердцу Гарлема, была совершенно безлюдной.
Сначала, кроме топота их ног и глухого ворчания работающих двигателей двух автомашин, были слышны только замогильные звуки, издаваемые невидимыми радиоприемниками. Судя по тону, это были неслыханно важные известия, но из-за треска и помех, слова были неразборчивы — тем более, что их заглушало далекое тревожное завывание сирен и клаксонов.
— Куда все подевались? — шепотом спросил Большой.
— Это ядерная атака! — заявил Пепе — Русские пошли ва-банк! Поэтому все попрятались в подвалах и бомбоубежищах! Идем домой! — А потом голосом, напоминающим волчий вой, крикнул — Огненный шар выходит из воды!
— Нет — тихо возразил Араб — Когда мы были возле реки, настал судный день. Старый проповедник оказался прав. Всех повязали и утащили прямиком в небесную кутузку — бедняги даже не успели выключить двигатели, не говоря уж о приемниках. Остались только мы.
Они взялись за руки и на носочках, чтобы производить как можно меньше шума, направились дальше, вверх по улице.
Сэлли и Джейк бесшумно вышли из маленького алюминиевого лифта, на котором проехали последние три этажа. Они стояли в полумраке, а падающие через окно лучи Странника освещали огромное пианино. Под ногами у них простирался толстый пушистый ковер.
— Есть здесь кто-нибудь? — позвала Сэлли.
Двери лифта с легким шипением начали закрываться, но девушка придержала их, и вставила в проем маленький столик с серебряной крышкой.
— Что ты делаешь? — удивился Джейк.
— Не знаю — ответила она — Мы услышим звонок, если кто-нибудь захочет войти сюда.
— Подожди минутку. Ты уверена, что Хассельтайна нет дома?
Сэлли пожала плечами.
— Я осмотрюсь, а ты пока узнай, что есть в холодильнике. Только держи лапы подальше от серебряных вилок. У тебя кишки, наверное, уже марш играют?
Словно мышь, которая привела свою подругу на пир, девушка повела парня на кухню.
В маленькой пивной в Северне, около Портшеда, в которую направился Дэй Дэвис, чтобы отработать задолженность самому себе в выпивке (ведь он не пил целое утро!), он со злорадной радостью слушал приходящие по радио отчеты о Страннике. Время от времени он цветисто комментировал их, добавляя собственные наблюдения, чтобы развеселить собутыльников, которые, однако, недооценивали его усилия.
— Фиолетовая с оттенком придымленного янтаря? — кричал он во весь голос — Это большая американская реклама, написанная рукой звезд. Да, парни, реклама виноградного сока и безалкогольного пива.
Или:
— Это святой супервоздушный шар, мои милые, присланный русскими. Он взорвется над Чикаго, потому что там царит безмолвие, и завалит самое сердце Америки листовками с наисвятейшим Манифестом Маркса!
Известия с другой стороны Атлантики приходили телеграфным путем, как заявил ироничный голос по радио, поскольку необычно сильные магнитные бури на западе вызывали помехи в приеме радиопередач.
Дэй очень жалел, что Ричард Хиллэри уехал — эти высокие бредни довели бы такого человека, как он, до бешенства; человека, который не терпит космических полетов и научно-фантастической литературы. Кроме того, Хиллэри лучше бы понял изысканные остроты валлийского поэта, нежели мрачные жители Сомерсета…
Однако, когда он выпил два бокала и услышал в докладах упоминание о потрескавшейся Луне — диктор говорил все более ироничным тоном, но теперь в его голосе слышались нервные, почти истеричные нотки — у него исчезло хорошее настроение. Он прекратил упражняться в остроумии и гневно крикнул:
— Можно подумать, что эти чертовы янки хотят украсть у нас Луну! Похоже, они не знают, что Лона уже давно принадлежит Уэльсу? Если только они сделают ей что-нибудь плохое, мы приплывем к ним и сотрем в порошок этот их Манхэттен!
Отозвалось несколько голосов:
— Заткнись, пьянчуга, мы хотим послушать!
— К черту этого валлийского болтуна!
— Да это же большевик!
— Не наливайте ему, он уже пьян!
Последние слова были адресованы владельцу пивной.
— Трусы! — во весь голос закричал Дэй. Он схватил со стола кружку и начал размахивать ею, словно кастетом — Если вы не поддержите меня, то я вас всех оболью!
Дверь открылась и на фоне легкого тумана появилась кошмарная фигура, напоминающая пугало, одетая в комбинезон и непромокаемую шляпу с широкими полями.
— Передают по телевидению или по радио что-нибудь о приливах? — поинтересовался этот упырь — До отлива еще два часа. А вода в канале уже быстро опускается. Я не видел ничего подобного даже во время равноденствия, когда дует восточный ветер. Можете убедиться сами! Если так пойдет дальше, то в полдень весь канал будет сухим!
— Вот и прекрасно! — крикнул Дэй и в то время, как другие направились к двери, позволил хозяину отобрать у себя кружку. Он оперся о стойку бара и закричал во весь голос:
— Ладно! Я оставляю вас и отправляюсь пешком до Уэльса. Все восемь километров я пройду пешком по руслу Северна. Видит бог, я сделаю это!
— Мы поставим тебе крестик на дорогу — пробормотал кто-то, а какой-то остряк добавил:
— Если ты хочешь добраться до Уэльса, иди немного на восток, держась берега реки Северн. Но тебе придется преодолеть отнюдь не восемь километров, а все восемнадцать! Прямо перед нами Монмут, парень, а это не Уэльс.
— Для меня Монмут — это Уэльс и пусть черти возьмут этот проклятый договор 1535 года! — заорал Дэй, опираясь головой на буфет — Отправляйтесь пялиться на этот чудный отлив. Я говорю, что американцы сначала уничтожили Луну, а теперь, сволочи, крадут у нас океан!
— Джимми, соединись с ретранслирующей станцией — приказал генерал Спайк Стивенс — Скажи, что картинка идет волнами. Пусть внимательнее следят за сигналом.
Четверка наблюдателей в подземном командном пункте сидела перед правым экраном, не обращая внимания на второй монитор, на котором уже более часа были видны только вибрирующие полосы помех.
На картинке, передаваемой с острова Рождества, был виден диск Странника и заходящая за него Луна. Однако теперь и на этом экране начали возникать помехи.
— Я стараюсь, сэр! Но ничего нельзя сделать. Связи нет — ответил капитан Джеймс Кидли — Радиосвязь нарушена. Остались, правда, кабельно-релейная сеть и волноводы, но даже эти…
— Но ведь мы — ставка!!!
— Мне очень жаль, сэр, но…
— Немедленно соедини меня со штабом!
— Господин генерал, связи нет…
В эту минуту пол задрожал, раздался громкий треск. Свет замигал, погас и снова зажегся. Помещение вздрогнуло. Посыпалась штукатурка. Снова погас свет и только правый экран бледно светился.
Неожиданно звездочки помех исчезли с монитора и весь экран заняло изображение огромной кошачьей головы с торчащими ушами и оскаленными клыками. Это выглядело так, словно черный тигр заглянул в телескоп, помещенный в беспилотном спутнике, подвешенном в 36800 километрах над Тихим океаном. Некоторое время изображение оставалось неизменным. Потом картинка снова пошла волнами и экран погас.
— Боже! Что это было? — воскликнул в ужасе генерал.
— Ты тоже видел? — подполковник Мэйбл Уоллингфорд истерично рассмеялась.
— Заткнись, идиотка! — завопил генерал — Джимми!
— Это случайное расположение помех, сэр… — голос молодого офицера дрогнул — Пятна, сэр. Иного просто не может быть!
— Тише! — приказал всей тройке полковник Грисволд — Послушайте!
До их слуха явственно донесся шум плещущейся воды.
На «Принце Чарльзе» радиопомехи в эфире заставили волноваться всех.
Как повстанцы, которые овладели трансатлантическим лайнером, так и члены старой команды безуспешно пытались передать при помощи коротковолнового передатчика известие о захвате судна — первые своим революционным вождям, вторые — британскому военному флоту.
