Дуглас Брайан - Золото гномов

— Мне не хочется действовать силой, — начал Конан. Гномы в полумраке зашевелились, угрожающе забряцало оружие. У варвара неприятно заныло в животе, когда он подумал о том, что оружие им не поможет, если он осуществит свою угрозу. — Подумайте как следует, — повторил он. — Я все равно заберу то, что мне причитается, доживете вы до этого или погибнете.

— Нет! — яростно сказал предводитель. Конан глубоко вздохнул. Сфандра содрогнулась, когда ее спутник внезапно заговорил на чужом, странном языке, примитивном и жестоком.

— Сюда, огненный брат! — сказал Конан. — Добрая добыча!

Смрад распространился по пещере, вихрь заколебал пламя маленьких факелов. Синий, спокойный свет, исходивший от волшебного камня, вдруг словно бы отступил перед алыми сполохами, озаряющими огромный зал в скале. Безобразный, нагой, красный демон высился возле варвара, растянув в ухмылке клыкастую пасть.

— Хозяин звал, — умильно проговорило чудовище на том же глухом языке, понятном в этом зале только Конану. — Хозяин добрый. Назвал огненным братом.

Гномы сбились в кучу, в ужасе глядя на возникшего из ниоткуда монстра. Они, конечно, слышали от Алвари о том, что варвар подчинил себе ифрита, воспользовавшись нечестивыми чарами, но никак не ожидали, что им придется столкнуться с ифритом лицом к лицу. Ифрит между тем жадно смотрел на них, и из его полураскрытой пасти потекла слюна.

— Уступите ему! — крикнул Алвари. — Он ни перед чем не остановится.

— Лучше нам погибнуть, чем своими руками отдать сокровище какому-то чужеземцу, — сказал предводитель. Узкие кошачьи зрачки его глаз расширились и засветились желтым огнем.

— Ифрит возьмет не только ваши жизни, — возразил Конан. — Я напущу его на ваш поселок. Подумайте о ваших женщинах, о детях. Эта необъятная утроба всегда голодна.

— Ты не сделаешь этого! — горячо сказала Сфандра.

Конан повернулся к ней. Его глаза пылали ледяной синевой. Озаренное с одной стороны голубым мертвенным светом камня Алазат Харра, а с другой беспокойным демоническим багрянцем, лицо варвара, похожее на чудовищную маску, было ужасно.

— Нет, — ответил он. — Я сделаю это. Меня хотят обмануть, обвести вокруг пальца. Пусть я дикарь, но я заставлю этих людишек сдержать слово.

И он поднял руку, готовясь отдать ифриту приказ.

— Будь ты проклят, — прошептал предводитель. — Мы отдадим тебе наше золото, Конан-варвар.

— Я вам не верю, — сказал Конан. — Вы пытались сделать из меня дурака. Второй раз у вас это не получится.

— Клянусь тебе Четырьмя Кэн, золото гномов будет твоим с той секунды, как ты наложишь на него руку, и твои кони вывезут его на свет солнца, торжественно произнес предводитель.

— Пусть Алвари оставит синий камень и подойдет ко мне, — распорядился Конан.

Алвари повиновался, двигаясь с величайшей осторожностью.

— Сфандра, свяжи его, — распорядился Конан. — Он будет нашим заложником и проводником, пока мы ходим за лошадьми.

Затягивая узлы на запястьях и горле гнома, девушка кивнула.

— Ты хочешь опустошить всю сокровищницу?

— А что мелочиться? — Варвар пожал плечами. — Алазат-туранец уже поплатился за свою мелочность.

Нет, осторожничать, да экономить, да рассчитывать — это не по мне. Или все, или…

— Хозяин, — пророкотал обиженный ифрит, — где добыча? Есть хочу.

— Там, — сказал Конан, указывая на темные воды озерца. — Не смотри на этих мелких, изнуренных коротышек. Там прячутся другие. Изнеженные, сладкие. Твои будут.

Демон радостно взревел, предвкушая трапезу. Роняя зловонную слюну, он взвился под потолок пещеры, откуда с испуганным писком разлетелись во все стороны летучие мыши (одна или две, пылая, камнем упали на пол и тут же превратились в пепел)… а потом огненным столбом низвергся прямо в озеро. Послышался пронзительный визг, тут же заглушенный шипением, как будто в воду окунули горящее полено. Из озерца повалил желтый удушливый дым, от которого все присутствующие закашлялись. У Сфандры из глаз потекли слезы. Раздувая ноздри, варвар смотрел, как гибнет в воде ифрит. Из озера донеслось утробное "хозяин… добыча…", после чего все стихло.

Конан обтер руки о штаны — у него вспотели ладони. Предводитель гномов старался не встречаться с ним взглядом.

— Ну что, — произнес варвар как ни в чем не бывало, — я выполнил свою часть обещания. Теперь ваша очередь, не находишь?

Сфандра дернула за веревку, которой был связан Алвари, огненноволосый гном зашипел от злости, которую больше не считал нужным скрывать.

— А теперь Алвари проводит нас к выходу, а потом поможет пройти к сокровищнице с лошадьми, — распорядился Конан. — Он останется с нами, пока мы не спустимся с этих проклятых гор. И если что-нибудь будет не так — но чистой случайности, разумеется, — я переправлю его в родную деревню по частям.

Алвари обменялся с предводителем долгим, странным взглядом и кивнул.

— Да будет по твоему желанию, — сказал варвару желтобородый. Голос его был полон печали.

— Ну вот, — удовлетворенно произнес Конан, затягивая потуже подпругу седла. — Думаю, придется одолжить еще пару пони. Посмотрим на месте. Сфандра, ты сможешь идти пешком?

Девушка пожала плечами.

— Ничего другого все равно не остается. Неожиданно Конан что-то вспомнил и рассмеялся.

— Как я мог забыть! Алвари, ты ведь умеешь исцелять раны!

Связанный гном с ненавистью пронзил его взором ядовито-зеленых глаз и прошипел:

— Теперь я ради вас и пальцем не шевельну. Конан выругался на гортанном, грубом языке демонов и толкнул своего проводника кулаком в спину:

— Вперед, Алвари. На этот раз тебе не удастся улизнуть. Учти, если я замечу, что ты бормочешь свои дурацкие заклинания, я без предупреждения воткну

нож тебе в горло.

— Не сомневаюсь, — проворчал Алвари, покосился на бледное, осунувшееся лицо Сфандры, хотел было добавить что-то, но передумал.

Он поплелся вперед. За ним, с ножом в одной руке и удилами в другой двинулся Конан. Замыкала шествие Сфандра, которая вела в поводу вторую лошадь. Они прошли с милю. Конан чутко следил за тем, чтобы гном не вздумал кружить по лесу. Но нет, они двигались точно в том направлении, что и в первый раз. Алвари, похоже, не собирался рисковать и вел игру честно. И все же в его поведении то и дело проскальзывало нечто такое, что заставляло варвара настороженно следить за каждым его жестом. Конан постоянно ждал подвоха. Варварский инстинкт упорно говорил ему о том, что несмотря на показное смирение, Алвари затеял какую-то хитрость и уверен в успехе, даже если для него лично эта хитрость будет последней.