Егор Фомин - Лестинца

— Это как, за головами? — удивился принц.

— А очень просто, — пожал плечами, усаживаясь, Рейнар, — вот вы сейчас пойдете к замку, и я за вами. Побуяните там, это на ваших широких лбах очень хорошо написано, за вашу голову назначат награду, а я уже тут как тут. Ваши головы — чик! И награда моя. Очень просто.

— А как насчет нас спросить? — очень вежливо поинтересовался Итернир.

— А вас-то зачем? — искренне пожал плечами тот.

— А-а! Новые тут! — раздался от дверей новый голос, одежды вошедшего поражали необычностью, а кривая сабля на боку была, очевидно, столь же бесполезна хозяину, сколь объемист был кошель на широком шелковом поясе, — здравствуйте вам, новые Восходящие. Мир твой дом, Шетен. Здравствуй тебе, Гром, здравствуй тебе, Рейнаб. Ах! Зачем носишь женский имя?

— Рейнар, меня зовут, — привычно поправил тот.

— Я и говорить, зачем женский имя? Зачем? — риторически спросил он и, поклонившись, представился, — я Аслам. Я торговать здесь! Если вы нуждаться, ко мне приходить.

— Оставь их, — оборвал Рейнар, — им не придется к тебе приходить. За их голову скоро объявят награду, и они перестанут им принадлежать. Они уже успели подраться с гвардейцами.

— Ай! — воздел руки к потолку Аслам, — зачем сразу драться? Зачем не жить спокойно? Все убивать друг друга, с кем тогда торговать Аслам?

— Ладно, чего их слушать, они могут так спорить целыми днями, разом осушил свой кувшин Грол, — давайте лучше пойдем ко мне, охотнику, я знаю нужен лук, да и у тебя, братец, в фиглярской одежде, мечишко так себе.

— Да я за него четверть сотни золотых отдал! — обиженно возмутился Итернир.

— Просто тебя обманули раньше, чем это успел сделать ты, поднялся Грол из-за стола, гораздо трезвее, чем малое время назад, даю свою бороду на отсечение, что ты им дал фальшивые монеты, или не свое золото! Ну, ладно, пошли!

Когда они вышли из трактира, гвардейцев на крылечке уже не было. Впрочем, связанный Котьен тоже словно испарился.

Городок имел всего одну улицу, вдоль которой и выстроились домики. Кроме трактира здесь было несколько ремесленных лавок, да площадь для базара, которая сегодня была пуста.

Несколько раз в подворотнях мелькали перемазанные но страшно довольные и любопытные детские лица. Впрочем, тут же они и исчезали.

Чуть погодя за ними из трактира вышел Рейнар, и пошел, оставаясь в отдалении. Это преследование раздражало и настораживало.

Плохо освещенная лавка Грола была сплошь завалена всевозможным оружием. Оно валялось грудами в углах, на столах и было развешано по стенам. Свободным оставался лишь проход к низкой двери, ведущей, судя по всему, в жилую часть дома. А среди тускло блестящей стали, повсюду видны были кувшины, горшки и даже бочонки.

— Вот, выбирайте, — щедро повел руками вокруг хозяин, когда он поворачивался в тесном пространстве лавки, казалось, что места в ней больше не осталось.

— Это сколько же тут всего! — только и нашел воскликнуть Итернир.

— Эх! Это верно! — довольно ухнул Грол, — сюда все, кому не лень, лезли, только уж они-то сгинули, а оружью что сделается? Только подпылится малость, да ржа может, где подъест. На то я и Оружейник. А куда деваться… это где же у меня?..

Он потерянно покрутился но, хлопнув себя по лбу, привычно запустил руку в самую глубь ближайшей груды, извлекая на свет запечатанный кувшин.

— Вот так… ух! До чего же забориста эта дрянь! Ловко же ее Шетен из стеблей гонит, — утер он густые усы, — Стеблевка! Ну смелее, выбирайте!

Спутники разошлись по лавке, разглядывая оружие. От обилия его и разнообразия захватывало дух. Здесь были и обычные прямые мечи и изогнутые, всех форм, размеров и самой разной тяжести. Здесь были и самые разные доспехи, покрытые затейливым узором, или испещренные чудной насечкой.

Ланс ходил от груды к груде, подолгу стоял над каждой, потом извлекал что-нибудь, и стоял еще дольше. А над одним узким кинжалом он и вовсе замер. Долго водил, словно слепой, пальцами по клинку, по рукояти, потом отошел в сторону, сжав кинжал черствой ладонью, и застыл, пугая немигающим взглядом.

Принц пристально вглядывался в искусную гравировку на клинках и доспехах. Крын растерянно вертел головой, ничего не понимая в этом нагромождении. Зато Ригг сразу направился к груде луков, беспорядочно сваленных в углу. Он их гнул, натягивал тетивы и снимал их, вслушивался в гудение натянутой нити, пристально рассматривал дерево плеча лука.

В конце концов, выбрал составной лук средней длины с накладками из рога непонятного животного. Словно по волшебству нашелся колчан с полусотней добрых стрел.

— А-а, — довольно протянул Грол, — он тебе враз по руке. Как тебя ждал. А тебе, — обратился он к Итерниру, — где-то я тут видал… ага… постой… а, ну вот же он тут. Гляди.

Смахнул сталь с ближайшего стола, расчистив укрепленные на столе тиски.

— Давай-ка свой мечишко. За сотню золотых, говоришь? — укрепил найденный меч в тисках, и, щедро размахнувшись, ударил по нему мечом Итернира, — Ну, смотри. Видал, как четверть сотни выщербилась? А теперь сюда гляди — ни царапинки! А теперь так попробуем…

На этот раз он закрепил меч Итернира, и ударил по нему своим. Жалобно звякнув, меч Итернира прекратил свое существование.

— Эгей! — ошалело завопил Итернир, — ты это чего же наделал?!

— Во! Гляди, — гордо протянул Грол свой меч Итерниру, — если найдешь здесь хоть царапину, я заплачу тебе твою четверть сотни.

Итернир растерянно повертел сталь в руках, потом огорченно и как-то беспомощно воскликнул:

— Ну, ладно, ладно! Ну, не понимаю я ничего в таких делах, так что же теперь — удавиться?!

— А, — махнул рукой Грол, — оставь, лишь бы ты знал, как и куда этот клинок прикладывают. Но кулаками ты машешь знатно! Вроде и не ударил никого толком, а летали они вокруг тебя, словно тополиный пух по весне! Да, братец, у меня же и для тебя кое-что есть! — хлопнул он по плечу Крына.

Подойдя к соседней груде оружия, Грол ногой свернул ее вершину набок и выворотил на тусклый свет огромный боевой топор. Черненый, широкий и массивный, словно молот, обух, прямое, с очень малым изгибом, лезвие, длинное древко из темного отполированного дерева, испещренное мелкими вмятинами и царапинами. Весь его облик воплощал угрюмую уверенную и недобрую силу.

— Ох, и здоров же был его хозяин, — с заметным трудом поднял Грол топор, — на-ка, братец, бери его, владей. Если поднять сможешь.

Крын принял его легко, словно ребенка. Рукоять уверенно легла в широкие мозолистые ладони, как будто вернулась к хозяину.

— Ладно! — удивился Грол, — а по тебе и не скажешь! У него еще и сталь отменная. И дерево на рукояти не простое. Вот эта царапина от прямого двуручником осталась. Видал?!