Филип Фармер - Сказочный корабль (перевод М. Ахманова)

Сэм встряхнул головой, разгоняя остатки ночного кошмара. Смочив пересохшее горло глотком воды, он бросил взгляд в иллюминатор, расположенный со стороны Реки, Еще год назад он смог бы увидеть только плоскую равнину шириной в полторы мили, заросшую короткой, жесткой, ярко-зеленой травой. Теперь все это пространство было покрыто холмами вздыбленной земли, глубокими расселинами шахт и многочисленными строениями из бамбука и сосны, над которыми возвышались кирпичные трубы печей. Здесь были его металлургический центр, фабрика стекла, цементный завод, химические производства, оружейные мастерские, его лаборатории, арсенал, кузницы и пороховой склад. Полумилей выше по берегу Реки высокая стена из сосновых бревен огораживала верфь, на которой строился первый корабль с металлическим корпусом.

Слева от металлургического завода пылали факелы, освещая вход в шахту. Даже ночью люди продолжали добычу, раскалывая и доставляя на поверхность куски железо-никелевого метеорита.

Дом Сэма стоял у подножия холмов. Раньше за ним возвышался лес из тысячефутовых железных деревьев, белых и черных дубов, красной сосны и огромных стволов бамбука. Холмы пока еще оставались на месте, но лес был уничтожен почти полностью. Только неимоверно прочные железные деревья смогли противостоять стальным топорам и пилам в руках рабочих Сэма. Трава была срезана под корень и использована в качестве сырья для приготовления бумаги, веревок и канатов. Такая же судьба постигла заросли кустарника, молодого бамбука и густую сеть лесных лиан. Древесина и растительное волокно на этой бедной источниками сырья планете являлись не меньшей ценностью, чем железо, бокситы и платина.

Некогда прекрасный кусочек долины, поросший деревьями, густой травой и яркими цветами, походил теперь на поле битвы. Потребовалось сотворить все это уродство, чтобы построить чудесный Корабль.

Сэм приоткрыл окно и вздрогнул от порыва холодного и мокрого ветра, налетевшего с верховьев Реки. Он вздрогнул также при мысли о произведенном вокруг опустошении. Он любил естественную прелесть природы, любил бесконечную долину Реки — чтобы он ни думал об этом мире и как бы ни проклинал его. Теперь он сотворил хаос, окружающий его дом. И он будет распространять этот хаос дальше, потому что печи заводов и фабрик нуждаются в топливе, его инженерам нужна бумага, шахтерам и строителям — бревна и доски. Вся древесина, которой владело его государство, уже была использована. Было использовано все, что могли продать южный сосед — Публия, и северный сосед — Земля Чернского. Если он захочет получить новое сырье, он должен воевать со своими ближайшими соседями. Или устанавливать торговые связи с более далекими государствами, лежащими на юге, на севере и на другом берегу Реки. Или, возможно, покорить эти страны и вырубить их леса. Он не хотел делать этого; он испытывал отвращение к войне.

Но он должен построить свой Корабль, а для этого его заводам необходимо топливо.

И еще ему требуется минеральное сырье — бокситы, криолит, платина, если он хочет иметь алюминий для электрических генераторов и моторов.

Ближайшим источником этих минералов был район Соул Сити, расположенный в двадцати шести милях вниз по Реке. Этой страной управлял чернокожий Элвуд Хаскинг, который ненавидел белых.

Итак, Сэм был вынужден продавать стальное оружие, чтобы получить необходимое сырье. Его собственная страна, Пароландо (или Земля Двух Владык — в переводе с эсперанто) тоже нуждалась в оружии. Хаскинг же, добавляя одно бремя к другому требовал, чтобы люди Пароландо сами разрабатывали копи и транспортировали сырье.

Сэм тяжело вздохнул. Почему Таинственный Пришелец не направил метеорит так, чтобы он упал прямо у месторождения бокситов? Тогда Сэм и Кровавый Топор со своим отрядом викингов, появившись в этой местности сразу же после падения метеорита, могли бы занять район Соул Сити.

Однако даже могучие силы, которыми управлял Пришелец, не могли, по-видимому, сбросить чудовищную глыбу железа прямо на месторождение минералов. Пожалуй, Пришелец мог считать, что он очень точно попал в цель. До того, как он исчез по своим таинственным делам, Пришелец сказал Сэму, что бокситы лежат вверх по Реке на расстоянии пяти миль. Но он ошибся. И это одновременно сердило и радовало Сэма. Он злился оттого, что залежи алюминиевого сырья были недосягаемы для него. И он был счастлив, понимая, что могущественные этики тоже могут совершать ошибки.

Данное обстоятельство, однако, ничем не помогало людям, заключенным в долине десятимильной ширины, зажатой между гладкими скалистыми стенами высотой в двадцать тысяч футов. Они могли томиться в этой тюрьме сотни лет, если Сэмюэль Клеменс не сможет построить свой Корабль.

Сэм шагнул к стеллажу и вытянул из-за кипы бумаг большую стеклянную бутылку. В ней плескалось около двадцати унций крепчайшего бурбона — пожертвования людей, которые не употребляли виски. Сэм налил в стакан на три пальца, выпил, крякнул и поставил бутылку на место. Его горло горело. Не лучший способ начинать день, но ему надо было окончательно прогнать остатки ночного кошмара.

Он прошел из спальни в свой кабинет, оборудованный подобно капитанской рубке корабля. Откинув плетеную из бамбука циновку, он открыл окно, и холодный ветер снова ударил ему в лицо. И тут он вспомнил о Ливи — как помнил о ней каждый час и каждое мгновение, когда не был занят делами.

На глазах Сэма выступили слезы. Что вызвало их — резкий порыв ветра или сверлившее мозг воспоминание? В этом мире таинственных событий и сложных, неведомых сил, причиной слез могло быть и то и другое — как, впрочем, и многие иные мысли и воспоминания, таившиеся в его памяти.

Сэм приблизил лицо к окну. В двух сотнях ярдов от его дома, под сенью огромного железного дерева, стояла округлая двухкомнатная хижина с конической крышей. Внутри нее, в спальне, лежала на кровати Оливия Клеменс — его жена, его экс-супруга, и рядом с ней — долговязый, носатый Савиньен де Сирано де Бержерак, дуэлянт, бретер, вольнодумец, поэт.

— Ливи, как ты могла? — прошептал Сэм. — Как ты могла разбить мое сердце?

С тех пор, как она пришла сюда вместе с де Бержераком, прошел год. Он испытал тогда страшное потрясение — более сильное, чем когда-либо за всю его семидесятичетырехлетнюю жизнь на Земле и два десятка лет на этой планете. Но он скрыл это. Или, вернее, попытался бы скрыть, если бы не получил еще один шок, не менее сильный. Конечно, он не думал, что Ливи сможет прожить двадцать один год в мире Реки без мужчины. Она снова была молодой и прекрасной, беззащитной и желанной для многих. И у нее не оставалось надежды когда-нибудь снова встретиться с ним. Он сам за это время имел полдюжины подружек и не ожидал, что она станет хранить ему верность. Но он полагал, что Ливи бросит любого своего приятеля, как обезьяна выбрасывает потертый пенни, как только встретит его.