Майкл Муркок - Ритуалы Бесконечности

XIV. РАСПЯТИЕ В СОБОРЕ

Когда он возвращался назад по шоссе, всматриваясь в шпили собора над крышами домов, Фаустаф подумал, что неплохо было бы взять одно из ружей, которые он видел в груде вещей свалки времени. Если бы он имел хоть какое-нибудь оружие, то чувствовал бы себя увереннее.

Внезапно он затормозил, увидев несколько фигур, приближающихся к нему по самой середине автострады. Они вели себя необычно. И, казалось, не обращали никакого внимания на машину.

Когда они приблизились, Фаустаф узнал в них людей Орелли. На них были незнакомые праздничные костюмы, которые обычно носят на карнавалах. Некоторые были одеты как римские легионеры, другие, как догадался Фаустаф, — как священники, а остальные — как женщины. Они шли по шоссе, представляя собой преувеличенно торжественную процессию, и на их лицах застыли восхищение и непонятное выражение.

Фаустаф не вызывал у них страха, как и гудки его машины. Они, казалось, не слышали их. Он медленно провел машину между ними, внимательно всматриваясь в их лица. В их костюмах было что-то знакомое, но он не стал гадать, что именно, ибо у него не было времени.

Он проехал мимо них, затем мимо дома, в котором они были доставлены на З-0. Дом все еще выглядел более реально, чем окружающая его обстановка. Обогнув дом, Фаустаф увидел впереди собор, огороженный каменной стеной. Большие, окованные железом, ворота в стене были распахнуты. Фаустаф проехал прямо в них, понимая, что предосторожность здесь бесполезна. Он остановил машину у западного фасада собора, где был главный вход, охраняемый высокими башнями. Как и большинство соборов, этот, казалось, перестраивался на протяжении нескольких столетий, хотя в целом он был построен в готическом стиле, с красивыми яркими витражами и тяжелыми, окованными железом дверями. Фаустаф поднялся на несколько ступеней, чтобы подойти к дверям. Они были слегка приоткрыты, и он толкнул их, приоткрыв настолько, чтобы можно было пройти, и вошел в холл. Высокий свод раскинулся над ним, но в помещении было пусто, как и тогда, когда он в последний раз был здесь. Но только теперь тут был алтарь, на нем горели свечи. Внимание Фаустафа привлек крест в натуральную величину позади алтаря. И не только своей величиной, но и необыкновенным сходством с реальным крестом для распятия. Фаустаф медленно подошел к нему, отказываясь верить тому, что видит. Крест был из простого дерева, но хорошо обработан.

Фигура же, прибитая к нему, была живая.

Это был Орелли, раздетый, с окровавленными ранами на руках и ногах, его грудь медленно вздымалась и опадала, а голова свешивалась на бок.

Теперь Фаустаф понял, кого представляли люди Орелли, — народ на Голгофе. Это они, конечно, распяли его.

С криком ужаса Фаустаф побежал вперед, взобрался на алтарь, стараясь найти способ снять Орелли. Экс-кардинал щурился от пота, его лицо было разодрано. На голову был надет терновый венец.

Что заставило людей Орелли так поступить с ним? Это, разумеется, не было сознательным извращением христианства, не было и преднамеренным богохульством. Фаустаф знал, что разбойники Орелли достаточно религиозны, чтобы поступить так.

Нужно чем-то выдернуть гвозди.

Потом Орелли поднял голову и открыл глаза.

Фаустаф был потрясен спокойствием, которое он увидел в этих глазах. Все лицо Орелли было не просто пародией на Христа, а живым его воплощением.

Орелли мягко улыбнулся Фаустафу:

— Могу я помочь тебе, сын мой?

— Орелли? — Фаустаф больше ничего не мог произнести в этот момент. Он помолчал. — А как это случилось? — наконец спросил он.

— Это моя судьба, — ответил Орелли. — И я знал это, а они поняли, что должны так сделать. Вы видите, я должен умереть.

— Это безумие, — Фаустаф попытался вытащить один из гвоздей. — Вы не Христос… Что происходит?

— Это должно было случиться, — сказал Орелли в том же тоне. — Уходите, сын мой. Не спрашивайте об этом. Оставьте меня.

— Но ты — Орелли, грабитель, убийца и предатель. Ты… ты просто не заслуживаешь этого! Ты не вправе… — Фаустаф был атеистом, и христианство было для него просто одной из религий, но что-то в этом спектакле расстроило его. — Христос в Библии был идеей, а не человеком! — закричал он. — А ты извратил ее.

— Мы все идеи, — ответил Орелли, — собственные либо чьи-то еще. Я — идея для них, и я в то же время — идея для себя самого. То, что происходит, — правда, и это реальность, это необходимость! Не пытайтесь помочь мне. Мне не нужна ничья помощь.

Хотя он говорил сдержанно, у Фаустафа было ощущение, что Орелли говорит слишком ясно. Это позволило ему кое-что понять из того, что происходило на З-0. Этот мир не только угрожал разрушением личности — он выворачивал человека наизнанку. Внешняя личность Орелли ушла внутрь его (если не была утрачена совсем), а наружу вышла его сокровенная сущность: не дьявола, каковым он старался быть, а Христа, которым он хотел быть.

Фаустаф стал медленно отходить от креста, тогда как лицо Орелли улыбалось ему. Это не была улыбка идиота, она не была безумной — это была улыбка осуществления. Его здравомыслие и спокойствие ужаснули Фаустафа. Он отвернулся и с усилием пошел к двери.

Когда он уже собирался ее открыть, из тени арки вышла фигура и тронула его руку.

— Орелли не только умирает ради вас, — сказал Штайфломайс. — Он умирает из-за вас. Вы начали активацию. Я преклоняюсь перед вашими силами. Надеюсь, теперь вы уступите.

— Уступлю чему, Штайфломайс?

— Ритуалу. Ритуалу Активации. Каждая новая планета должна пройти через это. При нормальных условиях все население новой симуляции должно играть свои мифические роли перед ее пробуждением. «Работа перед сном и сон перед пробуждением» — как сказал один из ваших писателей. Вы, люди, время от времени бываете проницательны. Пойдемте, — Штайфломайс повел Фаустафа из собора. — Я могу показать вам больше. Спектакль начинает становиться серьезным. Я не могу гарантировать, что вы переживете его.

Теперь взошло солнце, принеся с собой яркий свет и густые тени, хотя этот мир все еще не был жизнью. Солнце было огромным, красноватого оттенка, и Фаустаф прищурился и полез в карман за солнечными очками. Он достал и надел их.

— Все это правильно, — улыбнулся Штайфломайс. — Опоясывайтесь броней и готовьтесь к интересной битве.

— Куда мы идем? — спросил профессор со смутным чувством.

— В мир. Вы увидите его обнаженным. И у каждого человека сегодня есть своя роль. Вы поражаете меня, Фаустаф… возможно, вы не сознаете этого. Вы ввергли З-0 в движение своими безответственными действиями. Я могу только надеяться, что З-0 уничтожит вас в свою очередь, хотя и не уверен в этом.