Филип Фармер - Там, по ту сторону

Карфакс позвонил в агентство «Форчун и Торндайк» и попросил навести какие только удастся справки о Мегистусе. Потом, вернувшись монорельсовым экспрессом к своему автомобилю, поехал в мотель, где его поджидали Патриция и письмо из «Форчун и Торндайк». Разговор с агентством занял три минуты.

– Ты выглядишь довольным, – заметила Патриция.

– Не так чтоб очень, особенно если учесть, сколько с меня содрали, – сказал он. – Агентству пришлось воспользоваться большим компьютером в Вашингтоне, округ Колумбия. Но они за 15 минут сделали то, что я вряд ли сделал бы за 15 дней. А именно, разузнали, что Вестерну принадлежит компания, которой принадлежит другая компания, в свою очередь владеющая компанией, которой принадлежит компания Мегистуса. Также они выяснили, что Мегистус не делает попыток заполучить контракты.

– И что это означает?

– А вот что. Лиффлон не увлекается играми. Тогда зачем ему отправляться в Бонанза Серкус? Я предложил, что в комплексе Мегистуса у него назначена встреча с Вестерном. Возможно, там сооружен новый «Медиум»...

– Но ведь по телевизору ничего не...

– Возможно, Вестерн хочет сохранить это в тайне. По нескольким причинам. Во-первых, он опасается нового Хоувелла. Во-вторых, этот «Медиум», скорее всего, предназначен для некоторых операций, требующих абсолютной секретности. Если рассказ Лиффлона соответствует истине, то, вполне вероятно, именно в Неваде происходит переселение душ.

– Но зачем Лиффлону отправляться к Вестерну сразу после разговора с миссис Уэбстер?

– Возможно, он пришел к выводу, что бессмертие стоит того, чтобы поступиться совестью. И хочет все устроить, пока снова не передумал... Или, может быть, он не по своей воле отправился туда?

– Почему эта мысль пришла тебе в голову?

– У него было двое сопровождающих. Ролетти и Картс, если они назвали подлинные свои фамилии.

Патриция вздрогнула.

– Я начинаю снова ощущать страх.

– Это всего лишь предположение.

– Но зачем им брать с собой еще и секретаршу, если он отправился против своего желания? Разве это не усложнит дело?

– Нет, если секретарша подкуплена Вестерном. В любом случае, Лиффлон ни шагу без нее не сделает. Ей около пятидесяти пяти лет и, по словам миссис Уэбстер, она заменяет ему мать. Было бы весьма странно, если бы ее с ним не было.

– Возможно, Лиффлон и чокнутый немного, но, как мне кажется, порядочный человек. И я сомневаюсь, что он за короткое время мог так перемениться, что признался Вестерну во всем. Так откуда тогда Вестерн мог получить информацию об их разговоре с миссис Уэбстер?

– Ты недооцениваешь врага, дорогая. У меня нет никаких сомнений, что Вестерн знал о частых встречах Лиффлона с миссис Уэбстер. Так что ее квартира наверняка прослушивается... Мне нужно позвонить в Бонанза Серкус.

Обзвонив 45 мотелей и гостиниц, Карфакс повернулся к Патриции.

– Он нигде не зарегистрировался, разве что под вымышленным именем и с помощью подставной кредитной карточки, а это кажется мне маловероятным.

– А миссис Бронски и те двое?

– Ничего. Начинай укладывать вещи, я еще раз позвоню.

Патриция изумленно посмотрела на него.

– Укладываться?

– Да. Если квартира миссис Уэбстер прослушивается, то Вестерну известно о том, что мы знаем о Лиффлоне. И он знает, где мы. Послушай, у тебя есть подруга, у которой мы могли бы спрятаться на несколько дней? В гостинице найти нас – раз плюнуть.

Патриция снова удивилась.

– Тогда зачем мы сюда забрались?

– Чтобы усложнить ему задачу. У тебя есть друзья?

Она покачала головой.

– Здесь – нет. Вернее, были, но эмигрировали в Канаду.

– За это их нельзя упрекать, – сказал он. – Ладно. Я велю агентству «Форчун и Торндайк» послать кого-нибудь зарегистрироваться в гостинице, а поселимся там мы. Нужно выбрать какое-нибудь большое заведение, где управляющий не обращает внимания, кто заходит и уходит. И будем отключать экран, пользуясь видеотелефоном. Мне следовало поступить так с самого начала, но я до сих пор не думал...

– Продолжай, – сказала она. – О чем ты не думал?

Он улыбнулся.

– Не думал, что Вестерн на самом деле такой негодяй, как ты его расписывала. Я и сейчас не уверен в этом на все сто процентов.

– Сукин сын! Так ты думал, что я помешанная?

– Ну, скажем, не отрицал такой возможности. Но, учти, я никогда не делаю выводов, не собрав достаточного количества фактов. Хватит заниматься болтовней. Поехали. Возможно, нам понадобится каждая секунда, которую мы сейчас теряем.

Пораженная не столько его словами, сколько тоном, каким он их произнес, Патриция принялась быстро укладывать вещи, обиженно поджав губы.

Карфакс решил, что позвонить в агентство можно будет попозже, из кабины своего автомобиля. Через пять минут, уплатив по счету, они покинули мотель с наспех собранными чемоданами, и направились в Гранд-Вивориум, где взяли такси и поехали в еще один мотель. Подождали у входа, пока такси не уехало, и прошли пешком три квартала к стоянке прокатных автомобилей. Оформление заняло десять минут, после чего они уехали в автомобиле с видеотелефоном. Карфакс связался с Саундерсом из «Форчун и Торндайк», договорился с ним обо всем, затем велел дежурной соединить его с Бонанза Серкусом.

Самолет Лиффлона приземлился. Но дежурная не смогла дать никаких сведений относительно того, куда пассажиры отправились после оформления прибытия.

Звонок во временную штаб-квартиру Вестерна в Беверли-Уиллшире, где он снимал два этажа, ничего не добавил к тому, что Карфакс уже знал. Если не считать, что у Вестерна появилась новая секретарша с очень сиплым, похотливым голосом.

Мистера Вестерна нет и не будет еще несколько дней. Без разрешения со стороны своего нанимателя она не имеет права сообщать о его местонахождении. Но передаст ему все, что потребуется.

– Я перезвоню, спасибо, – сказал Карфакс.

– Я уверена в том, что через несколько часов буду говорить с шефом, – сказала мисс Раппорт. Оставьте свой номер телефона. Возможно, он свяжется с вами.

– Нет, благодарю вас, – ответил Карфакс.

14

Следующие пять дней были проведены большей частью в номере мотеля. Они были наполнены ожиданием, скукой, чтением, просмотром телевизора, физическими упражнениями и тремя вылазками в кино. Патриция была недовольна. Она не желала уподобляться лягушке, притаившейся среди кувшинок в пруду в ожидании мух. Гордон старался занять ее разговорами о ее же прошлом: детстве с его счастливыми и болезненными эпизодами; любовниках; честолюбивых помыслах и развеянных иллюзиях; о том, что ей досаждало и что заставляло радоваться – короче говоря, обо всем том, что делало ее единственным и неповторимым человеческим существом.