Михаил Немченко - Только человек

Точно в подтверждение этих слов гондолу пронизывает резкая, труднопереносимая вибрация. Тонкое дребезжание разбитых приборов наполняет кабину. Потом, словно вырвавшись из невидимых щупальцев, батискаф стремительно падает куда-то вниз. Толчок… Гондола села на что-то твердое… И сразу за иллюминаторами вспыхивает яркий зеленоватый свет. Свет на дне океана!!

Выключив лампочку, Вагин судорожно приникает к запотевшему от холода бронестеклу. И, не сдержавшись, вскрикивает от изумления. Там, снаружи, нет никакой воды!.. Батискаф стоит в огромном, залитом светом зале, окруженный какими-то непонятными сплетениями шевелящихся красных отростков… Живые существа?! Или, может быть…

Фантастическое видение исчезает так же внезапно, как и появилось. Точно кто-то поспешно задергивает иллюминатор черной шторкой. В кабине воцаряется мрак.

— Можете меня поздравить, — раздается под ухом хриплый срывающийся голос Тилтона. — Итак, я, к несчастью, выиграл наше нантское пари…

Мертвое, давящее безмолвие.

Вот уже, наверно, минут двадцать они неподвижно сидят в темноте, мучительно, неотвязно думая об одном и том же. Сидят и ждут. Может быть, вот сейчас, через секунду, снова вспыхнет за иллюминаторами загадочное зеленое сияние, и они смогут, по крайней мере, разглядеть… Но время идет, а снаружи по-прежнему не видно ни зги.

— Да, «метеориты»… — медленно произносит Вагин. — Неужели мы сейчас в одном из них? Или те, кто прилетел, построили этот зал на дне…

— Во всяком случае, затащили они нас сюда не для того, чтобы разыгрывать представление по мотивам ваших розовых рассказов, — откликается Тилтон. Поистине ирония судьбы: автор идиллий о «братьях по Разуму» — в плену у чужезвездных пришельцев!

Они полны желчи и отчаяния, эти падающие из темноты слова.

— …А как вы были самоуверенны там, в Нанте!.. Нет, я не собираюсь сейчас возвращаться к тому спору. Это было бы смешно перед лицом того, что нас ждет… Я только хочу спросить: вы поняли теперь, насколько глубоко ошибались?

— Честно? — Вагин зажигает свет и в упор смотрит на американца. — Да, я потрясен и сбит с толку не меньше, чем вы. От этого можно сойти с ума… Но давайте все-таки попытаемся разобраться. Ведь «огненные шары» упали в океан почти полгода назад, — и за все это время те, кто в них прилетели, не сделали ничего дурного. Разве они напали первыми? Этот выстрел…

Вагин обрывает себя на полуслове и молча глядит на неподвижно лежащего профессора. Бедный старик… Если бы он мог знать!

— Какая глубокая мысль!.. — Посиневшие от холода губы Тилтона кривятся мрачной усмешкой. — Ну да, ясно, что они не собирались кидаться на батискаф. Все их поведение говорит о том, что они не хотели до поры до времени выдавать своего присутствия. Но вот — почему? Объясните, если можете!.. Почему пришельцы вот уже шестой месяц так тщательно скрываются в глубинах океана, ничего не давая о себе знать? По-вашему, это свидетельствует о их добрых намерениях?

Вот оно, самое необъяснимое… Вопрос, который все эти полчаса сверлит ему голову. Неужели Тилтон оказался прав?..

— У них могло что-то стрястись при посадке, — произносит Вагин, сам понимая, насколько малоубедительно звучат его слова.

Американец не отвечает. Всем своим видом он показывает, что не желает продолжать бессмысленный спор. В наступившей тишине слышно только мягкое шипение кислородной струйки. Струйки, которая скоро иссякнет…

Вагин закрывает глаза. Москва, товарищи, широкий мир, где сияет солнце, — каким невероятно далеким кажется все это сейчас!

— Больше нет смысла держать в тайне… — неожиданно произносит Тилтон. Слушайте же. Я расскажу вам о том, что мы сознательно скрывали.

«Эти непонятные фразы, которыми они перебрасывались с профессором!..» мелькает в голове у Вагина.

— …Дело в том, что дно впадины на большом участке быстро поднимается… Да, мы сначала тоже не поверили. Думали, что это просто пошаливает наш глубиномер. Сменили его. Стали погружаться строго в одной и той же точке. И оказалось, что глубина с каждым разом неуклонно уменьшается. В среднем на метр в сутки. Причем скорость нарастает… Понимаете, насколько это беспрецедентно?! Наука установила, что отдельные части земной коры поднимаются или опускаются со скоростью нескольких сантиметров в столетие. А тут… Мы не знали, что и подумать. Профессор хотел еще раз все тщательно проверить, прежде чем сообщить об этом необъяснимом явлении… И вот теперь все ясно. Поднятие дна — результат каких-то манипуляций пришельцев!

— Ну и зачем же, по-вашему, им это может быть нужно?

— Чтобы очистить Землю от людей — вот зачем! Может быть, они хотят вызвать искусственные землетрясения, какие-нибудь внезапные судороги материков… Боже, если бы только мы могли предупредить мир об опасности!

Он до хруста сжимает пальцы.

— Несколько глубинных ядерных взрывов — и человечество было бы спасено… Быть может, этот урок пошел бы даже на пользу людям. Перед лицом смертельной угрозы утихла бы…

Его прерывает стук. Негромкий и глуховатый, он отдается в ушах, как удар грома. Стук, который может означать только одно… Вздрогнув, Вагин и Тилтон молча переглядываются. Да, все понятно без слов.

Стук повторяется. Теперь уже ошибиться невозможно: бьют по крышке люка. Значит, они каким-то образом проникли в шахту, связывающую гондолу с палубой!

— У нас нет выбора… — собственный голос кажется Вагину чужим и далеким. — Там неизвестность, здесь — верная смерть…

— Вы сошли с ума! — морщась от боли, Тилтон порывисто поднимается. — Там тоже смерть, только в тысячу раз более мучительная… Я не дам открывать!

— Но поймите же, Фрэнк, если их не остановил верхний люк, они сумеют взломать и нижний. Лучше открыть самим. Терять нам все равно нечего…

Опустив голову, Тилтон неподвижно стоит посреди кабины. Пальцы правой руки нервно теребят застежку куртки. А сверху продолжают стучать. Все громче, все настойчивей… Бледный как полотно американец вдруг прижимается спиной к стенке и быстрым движением, словно боясь передумать, повертывает рукоятку герметического замка.

Все происходит в какую-то секунду. Волна горячего терпкого воздуха из распахнутого люка… Какие-то тонкие красные шупальцы, мгновенно обвивающие тело профессора… Стук захлопывающейся крышки…

Окаменев от ужаса, не в силах произнести ни слова, Вагин и Тилтон смотрят на трубку, одиноко лежащую на полу. Унесли!.. Сжав кулаки, они бросаются к люку.

И тут раздается голос:

— Успокойтесь. Мы хотим попытаться его спасти.