Александр Иванов - Остров Дронов 3. Ктида, или «Лёд в пламени» (СИ)

Таинственный собеседник помолчал и через пару секунд сообщил:

— Он на монорельсе застрял. Вздумал подобрать код к электронному замку кабинки, тот и заблокировался. Теперь Игорь выйти не может, сидит и пытается его разобрать совсем. Только у него ничего не выходит, там антивандальная защита стоит. И поезд уже тронулся обратно в Факторию. Что будем делать?

— Минутку подождите, Мэт, — попросил Серый Ковбой, включая сетевую связь. — Игорёк, мальчик, ты где? И что? Ага. И почему? Угу. А вызвать кондуктора нельзя было… Чего здесь стыдного, я не понимаю? Тут минута ходу была, а теперь тебя целый час ждать придётся, пока ты в Факторию смотаешься и назад вернёшься. Значит так… Алё! Игорёк? Ты чего там орёшь, как резаный? У п а л?! Куда?!

— Я ему замок открыл, — скромно сказал Голос, — Игорь уже на земле.

— Как открыл? Он же заблокирован… — растерялся Южно-Удельский администратор.

— Незаблокированный и дурак откроет, а слесарь обязан любые открывать, — Голос хмыкнул, — Игорь ваш, неудачно приземлился — правый манипулятор сломал и две левых ноги вывихнул. Медленно идёт, сильно хромает. Хотите, я его быстро доставлю?

— Хм. Ну… Попробуйте, — растерянно пробормотал Сергей.

— Чего тут пробовать? Минута дела, — небрежно сказал Мэт.

Внезапно из толпы орущих болельщиков выдвинулись два крупных универсальных дрона типа «самсон» и быстро выбежали из таверны наружу. Азартные посетители не обратили на это никакого внимания, а за столиком в углу повисла непонимающая, напряжённая тишина. С сильным налётом испуга. Прошло не более десяти минут, как входная дверь с треском распахнулась, и два недавних «самсона» на руках втащили в зал грязного по самую макушку, радостно улыбающегося среднего дрона типа «барс». Сбросив чумазую ношу у столика, с застывшими в поражённом недоумении Сергеем и Виктором, «самсоны» рысью метнулись к мониторам, растолкали болельщиков, успевших уже занять их места, и немедленно влили свои мощные голоса в азартно орущий фанатский хор. И всё это, как ни в чём, ни бывало.

Улыбающийся «барс» помахал им на прощанье левой, здоровой рукой, повертел головой по сторонам, осматриваясь, и сейчас же весело заорал:

— Ковбой, привет! О, Чук! Сколько лет, сколько зим! Ты где пропадал, бродяга? Что-то я тебя давно не видел. Думал даже, что ты уже завязал. Серый, прости, опоздал. Блин, из монорельса выпал! Чуть не убился! Во, зараза, замки делают! То не открыть, то сами собой распахиваются! Гляди — ноги погнул. Колесо! Сам бы ещё час досюда ковылял. Спасибо, ребятки подсобили — без всяких разговоров сцапали и к вам припёрли. Я даже испугался вначале. Ты чё меня звал, Серый Ковбой? Вы чё ваще сидите, как паузу нажавши? Алё, мужики! Ку-ку!

— Игорёк, тут такое дело… — рассеяно начал Сергей.

— Н-да… — грустно вздохнул Виктор-Чугун-Чук, — Тяжёлый случай. Слушайте, Мэт, а нас вы тоже можете так вот… сгонять за спичками?

— Да, могу. Но обычно я никого не гоняю. Только в виде исключения, — пояснил невидимый собеседник.

Виктор поднял глаза к грубым доскам потолка таверны, пошарил взглядом из стороны в сторону, словно надеясь всё-таки отыскать невидимку, ещё раз протянул:

— Н-да… — и совсем уже удручённо спросил у обследованного пустого объёма:

— А вы вообще-то, человек, Мэт?

Грязный дрон с погнутыми ногами неуверенно улыбаясь, переводил непонимающий взгляд с Сергея на Виктора и обратно.

— Ребята, я здесь! Вы чего, ребята? С кем это вы базарите?

«Пустой объём» снисходительно хмыкнул:

— Не сомневайтесь, Виктор. Я — человек. По крайней мере, совсем недавно я ничем особенным от вас не отличался. А затем… В общем, давайте, решайтесь. Времени поговорить у нас будет много. В смысле, если вы согласитесь.

— А если — нет?

— А на нет и суда нет, — ответил Мэт, — найду других. Но лучше вам согласиться. В смысле, будет жалко, если откажетесь.

Игорёк растерянно озирался по сторонам:

— Ребята, да с кем это вы говорите? Что здесь такое происходит? Зачем вы меня пугаете, ребята…

Неожиданно Виктор-Чук стукнул ладонью по столу и решительно посмотрел на игрового администратора Южного Удела:

— Серёга, ну что? Внемлем просьбе? Мне уже достаточно рекламы, и мне уже интересно. Пошли?

— Я — как ты. А вообще, мне тоже интересно. А-а… Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Пошли!

— Секунду, Мэт. Что нас ожидает? К чему нам готовиться? — спросил Виктор.

— Хы. Ничего особенного, сами сейчас всё увидите…

— Но хоть планета-то будет та же? — с серьёзным видом уточнил Серый Ковбой.

— Х-хы, хы. Опять юмор? Ладно, всё, — разговоры кончились. Приготовились! Поехали!

Азартно орущие болельщики боёв без правил внезапно и испуганно обернулись в сторону дальнего угла большого зала сталкерской таверны «Боржч». Там спокойно и чинно сидели за столиком три ничем не примечательных игровых модуля стилизованных под ковбоя, индейца и грязного болотного чёрта. И совершенно невозможным было представить себе, что именно отсюда секунду назад прозвучал душераздирающий вопль неподдельного ужаса:

— Ребяты-ы-ы-ы-ы…

:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:

< II >

Рядовой Бафа Дцае

Сандалит снег и веником метель!

— «2.1» —

Ктида. Записки. Лёд в пламени

Когда вокруг нет ничего кроме белого цвета, поневоле начинаешь различать его оттенки. Чуть темней, чуть светлей, чуть синей, чуть желтей, чуть зеленей. В зависимости от формы рельефа, как тени лягут и как свет отразится… Бард лежал на боку, в снежном укрытии у самой вершины самой высокой в окрестностях сопки и с удовольствием любовался расстилающимися перед ним бескрайними просторами родной земли. Уходящие за далёкий горизонт поля ледниково-снежных волн желтовато блестели на солнце полированными пологими макушками и синели равномерно чередующимися неглубокими впадинами. Бугристые вершин гряды снежно-ледяных холмов слегка дымились лёгкой позёмкой и бросали в сторону от низкого светила длинные тёмно-серые тени. Великолепный вид и отличная погода привели душу его в покойно-радостное настроение и подтолкнули поразмышлять на сложные вечные темы постижения смысла жизни.

«Это счастье, когда у тебя есть своя родная земля, — с философским настроем думал он, — а если она к тому же и прекрасна, то это уже просто предел мечтаний. Родная земля значит для тебя очень многое. Практически она значит всё. Потому, что она основа, фундамент всего твоего существования. Начало начал — откуда ты пришёл, куда ты и уйдёшь. И это здорово! Очень и очень здорово, что я могу всё это понять, осмыслить и осознать. А могу я это осознать, понять и осмыслить, потому, что имею разум. Без разума мир пуст и никчёмен. Все краски его блекнут, если некому их оценить и прочувствовать. Обязательно должен быть кто-то, кто скажет — это хорошо, а вот это, наоборот, прекрасно. Потому, что только разум способен прочувствовать и оценить красоту окружающего мира».