Андрей Мартьянов - Войти в бездну

В целом поход по неисследованным землям прошел исключительно удачно, если не считать инцидента с мегаланием. Ни одна лошадка не пала и не повредила ногу, никто из людей не заболел, а ведь в саванне можно столкнуться с ранее неизученными бактериями или вирусами, которые вполне могут счесть организм человека идеальным пристанищем: опасная микрофлора всегда считалась бичом чужих миров!

Походя я описал дюжину новых биологических видов крупных животных (надиктовывать пришлось на ПМК Анны) – Вениамин Борисович и Крылов посмеивались, уверяя, что мне так или иначе придется войти в историю ксенобиологии, поскольку названия для новооткрытых животных традиционно даются по имени исследователя, впервые обнаружившего вид.

– Кажется, приехали. – Николай спрыгнул с седла и взял гиппариона под узду. – Два варианта: или ищем проход в буреломе, или едем вдоль него, пока не отыщем проход.

Сплошная стена высокого, в полтора человеческих роста, кустарника простиралась сплошной полосой с запада на восток будто крепостная стена. Густейшее переплетение черных веток и лиан-паразитов преодолеть было невозможно. На первый взгляд линия кустарников производила впечатление искусственной, но я тут же отмел это предположение – нечто похожее встречается и в районе Квебека, корневая система этих растений по неизвестным пока причинам разрастается линейно, ровные полосы непроходимых зарослей можно увидеть в любой части материка. Обычно, проходы в них выжигают, но использовать огонь мы не можем – сухой сезон, мгновенно займется трава и подлесок, пожар заполыхает на многие сотни километров в округе. Чистое самоубийство.

За стеной кустарника поднимался лес. Деревья показались мне необычно высокими.

– Есть разумное предложение. – Аня сдвинула на затылок кепи военного образца с широким козырьком на затылок. – Мы с Русланычем налегке прокатимся на несколько километров на восток, поищем брешь. Все равно скоро вечер, вы пока можете разбить лагерь.

Вопросительный взгляд в мой адрес. Прикинув что к чему, я согласился.

– Особого смысла в этом нет, но езжайте. По крайней мере утром будет меньше суеты. Оружие возьмите…

– Вот так всегда, – пожалобился Гильгоф, запутавшись в сбруе гиппариона. Так и не научился за минувшие две недели обращаться с седлом и уздой, хотя наука эта вовсе не требует семи пядей во лбу. – Они уезжают на романтическую прогулку, а Веня Гильгоф и Луи Аркур вынуждены заниматься тяжелым ручным трудом! Луи, умоляю, поддержите контейнер или я его уроню! Спасибо!

Стоянку обустроили быстро – я выкопал яму для костра, выдрал высокую траву в радиусе трех метров, принес хворост. Уставшие после длительного перехода собаки отыскали ручеек, напились и не дожидаясь ужина завалились спать, образовав неопрятную шерстяную кучу-малу. Доктор с самым серьезным разбирал вещи и ставил палатки. Его собственный домик после сокрушительного удара хвостом мегалания потерял былые обтекаемые формы – слегка погнулся каркас из невесомых титановых трубок, но конструкция все-таки выдержала.

Альфа проснулась и недовольно заворчала. Я привычно потянулся к винтовке.

Гиппарион Крылова, остановившийся буквально в полуметре от кострища, едва не поднялся на дыбы, словно в фильмах про мушкетеров – не следует так сильно натягивать поводья! Я ведь предупреждал!

Анна выглядит куда более спокойно, но в глазах тоже заметна легкая сумасшедшинка. Ее лошадка замерла поодаль.

– Давайте быстро за нами! – задыхаясь, словно после подъема на гору, выкрикнул Коленька. – Да плюньте вы на костер! Тут недалеко, от силы километр! Это надо видеть!

– Да в чем дело-то? – заметно обеспокоился Гильгоф.

– Веня, поторопитесь, пока не стемнело, – хладнокровно посоветовала Анна. – А потом мы обсудим, как честно поделить премию ООН в двести пятьдесят миллионов баксов за обнаружение материальных доказательств наличия во Вселенной чужого разума. Что вы там говорили о бесконечном множестве неизбежностей?

– Четверть миллиарда долларов? – фыркнул доктор, нарочно не обратив внимания на явную иронию. – Ради такого солидного гешефта вполне можно пожертвовать кратким отдыхом. По крайней мере я куплю маме хороший дом, а себе новую машину. Луи, зачем мы расседлали лошадок, вот ответьте?

«Марс. Четвертая планета Солнечной Системы. Первая высадка – 2068 год (Япония-США-Россия), первая постоянная колония «Центрополис» – 2112 год. На сегодняшний день население составляет 42 200 человек. Мощная металлургическая промышленность, добыча алмазов. Проводятся работы по стабилизации атмосферы.

Марс обращается вокруг Солнца по орбите радиусом 1,524 а.е. за 687 земных суток. Эксцентриситет 0,093 сравнительно высок, поэтому орбита Марса вытянута. Расстояние до Солнца меняется в течение года на 21 миллион километров, а энергия, которую получает Марс, изменяется в 1,45 раза. Наклонение орбиты к эклиптике – 1°51 , средняя скорость движения составляет 24,1 км/с. Расстояние от Земли меняется от 56 до 400 миллионов километров.

Период вращения вокруг оси равен 24,62 часа – всего на 41 минуту больше периода вращения Земли. Наклон экватора к орбите: 25°12 . Смена дня и ночи и смена времен года на Марсе протекает почти так же, как на Земле. Существуют климатические пояса, подобные земным. Но есть и отличия. Прежде всего из-за удаленности от Солнца климат суровее земного. Год Марса почти вдвое длиннее земного, а значит, дольше длятся и сезоны. Из-за эксцентриситета орбиты длительность и характер сезонов заметно отличаются в северном и южном полушариях планеты. Таким образом, в северном полушарии лето долгое, но прохладное, а зима короткая и мягкая, тогда как в южном полушарии лето короткое, но теплое, а зима долгая и суровая…»

Глава четвертая

ЧАСТНЫЙ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ В СТИЛЕ ЭПОХИ

Путешествие за пределы лунной орбиты перестало являться экзотикой и грандиозным приключением в духе Жюля Верна довольно давно, но относительно безопасным это предприятие стало только в середине XXII века. Двигатели и системы защиты кораблей совершенствовались, базы за пределами Земли начали укрывать куполами силовых полей, расстояния в миллионы километров перестали потрясать воображение как профессиональных астронавтов, так и простых обывателей, а полет к Марсу на околосветовых скоростях теперь занимал не месяцы, а считанные часы. Внешне – сущее благолепие. Только за цветастым рекламным фасадом марсианской программы, как обычно и бывает, скрывался звериный оскал реальности.