Григорий Гребнев - Тайна подводной скалы (Сборник)

Мерс. Не спорю. Но вы, кажется, преувеличиваете мою осведомленность. Я, действительно, не понимаю, каким образом ушел этот бесенок.

Померанцев. Я попробую помочь вам «припомнить» кое-что.

Мерс. Я чрезвычайно буду вам благодарен.

Померанцев. В, подводном убежище существует главный ход шлюз. Он очень хорошо защищен. Не так ли, господин Мерс?

Мерс. О да! Это я помню отлично. Всякий, кто приблизится к тому входу, будет умерщвлен способом, о котором мы с вами, видимо, не догадаемся никогда. Я полагаю, от этого не защитит даже самая толстая броня субмарины, или батисферы.

Померанцев. И тем не менее, двенадцатилетний мальчуган все-таки ушел из вашего, столь хорошо защищенного убежища! Как же это случилось?…

Мерс. Вы обещали помочь мне разгадать эту тайну.

Померанцев. Да, я помогу вам. Только напрасно вы прикидываетесь несведущим в таких делах. Весь мир уже пятнадцать лет назад знал, что начальником разведки Шайно был и, видимо, остался Зольди Мерс, бывший куклукс-клановец. Я уверен, что вы осведомлены больше, чем Шайно, больше, чем его хозяева, которые пригрели этого гитлеровского последыша, а затем помогали ему и директору южно-американской компании Джайну Фау укрыться в подводном форте, созданном в Арктике. Не так ли, Мерс?… Мерс. Вы преувеличиваете мою роль в организации. Померанцев. Только ли я? Даже Рума говорит, что Шайно «любит больше всех Мерса, а с Фау часто ссорится…». Но вернемся к выходу, которым воспользовался маленький индеец. Знаете, что говорит об этом Рума? Рума говорит, что его мать Мида «вместе с другими курунга рубила каменную стену и делала в ней длинную, узкую дорогу», и что она об этом рассказала Маро.

Мерс. Вот как!

Померанцев. Да, оказывается, из подводного форта есть еще один выход, кроме главного. Рума называет его «длинной и узкой дорогой», а главный вход, по словам Маро, называется «большими воротами». Иными словами, в подводном убежище есть, кроме главного, еще и тайный запасной выход в виде узкого и длинного туннеля, заполненного водой. Рума говорит: «там вода». Нет сомнения, что кроме Фау и Шайно о тайной лазейке знает также и начальник разведки Мерс. Остальные сорок «колонистов», обитающих в подводном форте, о тайном ходе не знают ничего. Ну, как? Помог ли я вам что-либо припомнить?…

Мерс. Если у вас есть еще вопросы, задавайте их. Я сразу на них отвечу…

Выключив магнитофон. Померанцев сказал:

— Вчера я задал Мерсу еще несколько вопросов, и он не только ответил мне на них, но и сделал одно очень важное заявление. Сейчас я включу пленку с этим заявлением. Оно имеет большое значение.

Молодой следователь поставил новую пленку и включил магнитофон. Вновь послышался голос Мерса. Он говорил ровно, не спеша; видимо, каждое слово в его «заявлении» было тщательно продумано. Приводим текст звукозаписи:

Мерс. Господин следователь! Я проанализировал все наши беседы с вами и ту обстановку, которая сложилась в результате последних событий, и пришел к выводу, что самой полезной для меня, для всех членов подводной колонии и для благополучия маленького пленника этой колонии будет полная моя капитуляция… Я знаю, что с вашей точки зрения Шайно, Фау и их приверженцы повинны во многих грехах и поэтому пощады не ждут. Они будут защищаться так же, как защищался я на борту Арктании, но только может быть более успешно. Первым во время этой схватки погибнет, конечно, Юра Ветлугин… Кроме того, да будет вам известно, что вся подводная скала, в которой выдолблены были туннели для захода военных субмарин, минирована… В последний момент Шайно или Фау могут включить автоматическую взрывную установку и погибнуть вместе со всеми вашими людьми, которые проникнут в убежище… Слова в известной вам радиограмме о том, что «ликвидировать подводную колонию не так легко, как представляет себе это ваше министерство», — не пустое бахвальство или запугивание…

Пауза (Слышны шаги, это, видимо, шагает по комнате Мерс.).

…Я не спал эту ночь, господин следователь. Я думал.

Померанцев. О чем же вы думали, господин Мерс?

Мерс. Я думал о той безнадежной изоляции, в которой оказались мы, защитники старых традиций Запада.

Померанцев в. «Защитники старых традиций Запада?…» Не понимаю, о ком вы говорите?… О фашистах и поджигателях войны?…

Мерс (смеется). Названия не имеют значения.

Померанцев. Итак, вы сегодня не спали всю ночь и думали.

Мерс. Да! Я думал о моих соратниках, осажденных в этом страшном подводном форте… Их не легко будет взять! Это верно. Но рано или поздно, с большими жертвами или нет, их все же возьмут… Что ждет их? Смерть?… Второй Нюрнбергский процесс!.. Вот об этом я и думал всю ночь.

Померанцев. К какому же выводу привели вас ваши размышления?

Мерс. Я пришел к выводу, что надо капитулировать, но поскольку они этого не понимают, или не хотят понять, то сделаю это за них я… Зачем мне это нужно? В чем смысл подобной капитуляции?… А вот в чем… По опыту Нюрнбергского процесса мы знаем, что не всем подсудимым был вынесен смертный приговор… Зачем же моим соратникам всем хоронить себя в морской пучине?… Если международный трибунал приговорит к смерти Шайно, Фау и Мерса, то, может быть, он сохранит жизнь некоторым их соратникам. Ведь многие из них действовали часто и действуют сейчас только из страха за свою жизнь.

Померанцев. Кстати, чтобы не забыть. Сколько именно ваших соратников находится в подводном форте?…

Мерс. Клянусь, не помню. Это хорошо знает Фау.

Померанцев. Рума на этот вопрос ответил так: он сложил руки ладонь с ладонью и четыре раза поднял их и опустил. «Так сказал Маро», — пояснил он. Получается сорок человек.

Мерс. Верно. Там находится сорок человек. Вместе с Шайно и Фау — сорок два.

Наступила пауза. Мерс шагал, видимо, стараясь восстановить нить тщательно продуманного заявления. Гридин усмехнулся:

— Хорошо поет, собака!..

Серебряков только головой покачал.

Пауза кончилась. Вновь послышался голос Мерса.

«…Вот почему я решил помочь вам безболезненно ликвидировать этот последний форт приверженцев старых традиций, спасти ни в чем не повинного мальчика и сохранить жизнь хотя бы некоторым из своих бывших соратников… (Пауза)…Видит бог, я не предатель и не спасаю свою шкуру. Многие из этих сорока, которых судьба загнала на дно океана в страшную подводную нору, были искренними моими друзьями. Это несчастные люди, господин следователь… Я не собираюсь вас разжалобить, но, готовясь сам предстать перед лицом международного трибунала и выслушать смертный приговор, я хочу спасти жизнь хотя бы некоторым из них…».