Фредерик Пол - Рифы космоса

— Я интересуюсь сейчас другой проблемой, — мягко прервал его Райленд.

Опорто ждал продолжения.

— Я хочу выбраться отсюда.

— Ну, нет, погоди! Стив, не сходи с ума. Такой парень, как ты, у тебя здесь впереди годы. Неужели ты хочешь?..

— Да, хочу, — сказал Райленд. — Хочу отсюда выбраться. И это не только вопрос моей жизни, хотя и она очень меня, волнует, признаюсь.

— А что еще? А-а. Можешь не говорить. Та девушка.

— Нет, не девушка. Не совсем. Но она тоже частично сюда входит. Что-то опасное происходит с пространственником и полковником Готтлингом, и это нужно остановить.

— Ну-ну, Стив, — мрачно сказал Опорто. — Эти разговоры ни к чему. Во всяком случае... — он умолк.

Райленд достаточно хорошо знал коротышку и не стал ждать добровольного продолжения.

— Во всяком случае, что? — подсказал он.

— Во всяком случае, — сказал Опорто, — я не понимаю, зачем тебе та девушка. Я думал, что для тебя важнее другая. Ну, помнишь, 837552... Я забыл, как ее звали.

Для Райленда это было равносильно удару между глаз. Номер... Он не обладал необычайной памятью Опорто на цифры, но это явно был номер...

— Анджела Цвиг, — прошептал он, вспоминая русые волосы, голубые глаза и губы, вкус которых он ощутил на своих губах, едва произнес ее имя.

— Вот именно. Ага, так ты ее не забыл! — Опорто наслаждался взрывом своей бомбы. — Почему бы тебе не повидавь ее? Она здесь уже давно, вот в том коттедже возле озера.

— Она здесь!? Но она работала в полиции Плана, — Райленд был изумлен. — Неужели План начал утилизировать собственных агентов?

— Да, — рассудительно сказал Опорто. — Я бы сказал, что она здесь. Во всяком случае преимущественно. Ты можешь увидеть все сам.

Сначала Райленд почувствовал потрясение и смущение. Неловко волоча ноги, он подошел к девушке в кресле на колесах. Он грубовато произнес ее имя. Потом встретил ее взгляд и больше ничего не говорил. Анджела? Неужели в кресле та самая девушка, которую он когда-то знал? У нее не было рук, и, судя по складкам халата на коленях, этих коленей у нее тоже не было. Но лицо ее оставалось нетронутым — зелено-голубые глаза, золотистые волосы, и голос был тот же — сильный грудной.

— Стив! Как я рада тебя видеть! — Она не смутилась ни на секунду, только приятно удивилась. — Не смотри так, — засмеялась она. — Я знаю, что ты чувствуешь. Ты только что прибыл, а я здесь уже двадцать один месяц.

Чувствуя неловкость, Райленд присел на траву рядом с ней. Коттедж Анджелы стоял посреди небольшой рощицы, и вокруг него пестрели аккуратно ухоженные клумбы. Цветы! Райленд не мог вспомнить, чтобы вокруг дома он где-нибудь видел цветы. Только в парках. Хотя это тоже был своего рода парк.

— Я и не мечтала увидеть тебя еще когда-нибудь, — тихо сказала Анджела. — После того, что случилось. — Она вздернула подбородок, и маленький мотор кресла зажужжал. Очевидно, в подголовнике, обитом бархатом, были скрыты выключатели, чтобы она могла управлять колесами кресла. Повернувшись теперь лицом к Райленду, она сказала: — Ты не винишь меня, правда?

— Ты только исполняла свою работу, как и все мы, — пробормотал Райленд.

— Это очень точно, Стив. Ах, Стив! Я рада снова тебя видеть. Нам надо о многом поговорить. Отвези меня к озеру, — попросила она.

Почти целых три года готовился Райленд к встрече с Анджелой Цвиг, если это только случиться. Но теперь он забыл все, что хотел сказать. Все, о чем он молча и яростно думал ночью на койке и разговаривал с валунами в изоляционном лагере. Теперь, оказавшись лицом к лицу с девушкой, он болтал о пустяках. Они смеялись. И это было ему приятно. Приятно! И это она надела на его шею железное кольцо.

— Работая для Плана, всегда чувствуешь себя правым, — заметила она, будто прочитав его мысли. Они остановились на берегу озера.

— Я даже не обращаю внимания на воротник, — сказал он, стараясь успокоить ее.

— Конечно, Стив.

Он почесал лопатку о ствол пальмы.

— Никогда бы не подумал, что смогу. Я даже помню, как разговаривал с одним человеком в лагере. Он сказал, что я привыкну. И я сказал...

Он замолчал и слегка нахмурился.

— Что ты ему сказал, Стив?

— Я сказал, — медленно повторил Райленд, — что никогда не перестану ненавидеть воротник, смирюсь с ним только, если умру или наглотаюсь наркотиков.

Она улыбнулась ему с безмятежностью китайского мандарина. Вернувшись в коттедж «Президента Дикси», Райленд перелистал дневник, принадлежавший бывшему владельцу его койки. Там была одна запись, которую он хотел перечитать.

Он отыскал ее.

«Это коварное место. Атмосфера такая покойная — бог знает отчего! — что так и тянет расслабиться, и пусть все идет как идет. Сегодня Каллен вернулся из клиники хихикая, потому что сестра рассказала ему анекдот. Ему вырезали оба глаза!»

И два дня спустя:

«Вчера я потерял вторую ногу. Больно, но мне делают уколы обезболивающего. Странно, почему я так равнодушно к этому отношусь! Вспоминаю Каллена».

Нахмурившись, Райленд закрыл тетрадь и направился на вечернюю поверку. Остальные жители «Президента Днкси» уже были там, и приветствовали они его с холодком. Райленд не обратил на это внимания, хотя понимал, в чем дело, — он мало времен уделял общественной жизни коттеджа. Он едва различал охранников в белой форме с алыми сердцами, вышитыми на белых куртках, когда они пошли вдоль шеренг, монотонно читая списки. Мысли его были о другом. Райленд был вполне уверен, что мозг его работает так же хорошо, как и всегда. И не придавал никакого значения тому, что почти забыл о воротнике, воротник его перестал беспокоить. Это было первое положение силлогизма. Второе вытекало из записки в дневнике. Каково же заключение?

— Пойдем, я сказал! — раздраженный голос охранника привел Райленда в чувство, и он осознал, что было названо его имя.

— Я? Вы назвали меня?

— Тебя. Именно так я и сказал, сегодня твоя очередь. Пошли в банк тканей!

Группа вызванных на утилизацию ждала у лифта. Стоявший рядом с Райлендом человек что-то лихорадочно, почти неслышно шептал, глаза его прикипели к дверям лифта, словно это были врата самой преисподней. Он заметил, что Райленд смотрит на него, и судорожно улыбнулся.

— Вы первый раз? Я тоже. Я думаю, на первый раз много не возьмут, правда?

— Давай, давай, — охранник начал вталкивать их в раскрывшиеся двери лифта. — Проходи давай!

Лифт стремительно полетел вниз и высадил их всех в подземном зале. На стенах помаргивали голубые асептические светильники, гул в решетках вентиляторов говорил о том, что работают очистители воздуха. Охранники приказали им садиться. Здесь стояла дюжина длинных деревянных скамей. В «зале ожидания» было просторно, хотя два десятка живых трупов слонялись туда-сюда. Райленд принялся рассматривать их. Некоторые, казалось, имели все части тела на месте, если чего-то и не хватало, это не сразу было заметно. У других были видны признаки предшествующих операций — не хватало ноги, уха, пальца. Но были и настолько запротезированные, так мало оставалось в них плоти и крови, что приходилось удивляться: что еще могут снять с них хирурги? Нервного вида мужчина поменял место, чтобы сесть рядом с Райлендом, и прошептал ему на ухо: