Джон Бойд - Последний звездолет с Земли

Мозг Флексона непрестанно анализировал записи Халдана.

- Социолог ни в коем случае не должен заподозрить, что вы не боялись "кораблей скорби". Но Министерство затратило столько времени, средств и усилий на культивацию ужаса, что случай с вами его явно не обрадует.

Как-то раз Флексон поведал нечто, надолго распалившее воображение Халдана.

- С вашим знанием механики Файрватера из вас получился бы прекрасный судовой механик. При рассмотрении вашей кандидатуры не возникло бы ни малейших трудностей с получением работы на "Хароне" или "Стиксе".

Однако хотя отношения между ними складывались все более дружественные, адвокат отказывался узнавать что-либо о Хиликс.

- Если я буду о ней справляться, - объяснял он, - станет понятно, что я действую по вашей просьбе, а это может вам повредить. К тому же, приговор девушке всецело зависит от вашего, хотя, несомненно, будет менее суров. Согласно кодексу, вину за оплодотворение несет прежде всего мужчина, так как роль женщины здесь пассивна.

Два часа в день Флексон отводил совместному обсуждению сделанных им замечаний. Прочитав очередную порцию воспоминаний юноши, адвокат учил его, что говорить и как себя вести.

- Несколько слов о девушке: я был растроган, читая ваши признания. Не сомневаюсь, она именно такая, какой вы ее описали. Нарисованный вами портрет прекрасен, несмотря на то что он субъективен и атавистичен. Вы покорили меня ею, как я собираюсь покорить вами присяжных. Но, предупреждаю, они не должны догадаться, что между вами и девушкой было нечто большее, чем мимолетная связь. Связь понять они способны. Способны понять и более глубокие чувства, но это будет уже не в нашу пользу.

Из создаваемого Флексоном образа Халдана-4 поочередно стирались самые чистые стремления и чувства юноши.

Не меняя фактов, адвокат лепил образ, в котором священник увидел бы набожного молодого человека, математик - весьма талантливого, но ортодоксального математика, социолог - веселого, общительного юношу, планировавшего убрать неудобную категорию, а психолог - личность с весьма посредственным суперэго, сломленным исключительно сильным либидо.

По прошествии пяти дней и после нескольких проб, молодые люди решили, что главный герой готов к выходу.

- Завтра начнется собеседование, - наставлял Флексон. - Я еще сегодня сожгу вашу исповедь и загляну завтра узнать, как продвигается дело. Вы берете на себя присяжных, а я - судью. Моя задача полегче.

На прощание они обменялись рукопожатием.

Позже, лежа на нарах, Халдан впервые за много месяцев почувствовал себя уверенно. У него отличный защитник, который сделает все, что в его силах. Правда, сам подзащитный вовсе не жаждал мягкого приговора: он намеревался избрать самую тяжелую работу из того перечня, что предоставит ему суд.

Тогда, в первый ледниковый период его сознания, весь во власти ожесточения, он понял, что взгляд Файрватера на уравнение S2/LV/ был односторонним. Но больше о своем открытии он не думал, все внимание поглотили текущие дела. Кроме того, он прекрасно сознавал, что никакая земная лаборатория не располагает необходимым оборудованием, чтобы экспериментально доказать теорию Халдана: LV^2/-Т/.

И все же лаборатория, оснащенная необходимым оборудованием, существовала, правда не на Земле, и теперь она становилась доступной как никогда.

Казалось, высшие силы с какой-то неведомой целью управляют его судьбой, но юноша давно перестал верить в существование высших сил.

Своим открытием он снимет с себя бремя вины за смерть отца и смоет проклятое пятно, составляющее главное свидетельство позора, а Три Сестры будут низвержены!

Церковь охотно раскроет объятия навстречу самому кающемуся из инсеминаторов со времен возникновения Святого Израильского Царства, а университетские товарищи утратят дар речи, когда узнают, что Халдан-0, бывший Халдан-4 и светский лев, по выражению Поля Баньяна, избрал воздержание судового механика в лазерном отсеке космического корабля.

8

Стук в дверь прервал чтение Халдана: юноша как раз с величайшим наслаждением читал Библию. После сражения с литературой восемнадцатого века, у него появился вкус к произведениям о страстной любви и насилии. Раскрыв Библию на Нагорной проповеди, он положил ее на стол и пошел встречать гостя.

На пороге стоял старик лет восьмидесяти. На его лице играла робкая улыбка.

- Халдан-4?

- Да, сэр.

- Извини, сынок, что помешал тебе. Меня зовут Гурлик-5, М-5. Мне сказали, чтобы я с тобой побеседовал. Разреши войти?

- О, простите, конечно.

Халдан проводил старика в камеру и подвинул ему стул. Сам он расположился на нарах. Старик осторожно сел и проговорил:

- Я уже лет десять не был присяжным. Кстати, с твоим отцом мы знакомы. Три года назад проводили совместные исследования.

- Отец умер в январе, - смутился Халдан.

- Вот оно что... Жаль - он был хорошим человеком. - Старик воздел очи горе, с заметным усилием стараясь собрать разбегающиеся мысли. - Мне сказали, что-то там случилось между тобой и молодой дамой другой категории?

- Да, сэр. Она тоже знала отца.

Глядя на старика, Халдан решил, что от этого можно не скрывать своего открытия. В лучшем случае Гурлику оставалось лет десять, и его вряд ли интересует что-нибудь, кроме собственных хворей.

- Ваше имя кажется мне знакомым. Вы не преподавали в Беркли? - спросил Халдан.

- Да. Я читал курс теоретической математики.

- Тогда, вероятно, я видел, ваше имя в расписании.

- Возможно. Когда мне сказали, что я буду присяжным на твоем процессе, я тут же позвонил декану Брэку. Он сообщил, что у тебя настоящий дар к математике, как теоретической, так и эмпирической. А моим самым крупным достижением в этой второй области была разработка системы выигрыша в крестики-нулики. А вот скажи-ка мне, сынок, - голос старика упал до шепота, - ты понимаешь эффект Файрватера?

Юноша едва не расплакался, услышав этот вопрос, заданный тихим, покорным голосом. Отец Халдана был слишком горд, чтобы просить о помощи. Здесь же его просил об этом человек намного старше отца. Юноша готов был обнять старика за его скромность и отвагу.

Затем Халдану пришло в голову, что старик своим вопросом проверяет глубину его знаний, чтобы убедиться, на какую работу назначить после процесса. Прекрасно, пусть попробует за этот экзамен не поставить ему высший балл.

- Да, - ответил он.

- Что вкладывал Файрватер в понятие "отрицательное время"?

- Время в сверходновременности.

- Поясните, пожалуйста! - В старом математике проснулся преподаватель: его последние слова прозвучали, как экзаменационный вопрос.