Галина Полынская - Патриций

– Как и договаривались, я сходила домой, вернулась обратно, но войти в квартиру не успела. Дверь была приоткрыта, из квартиры доносились голоса, вернее ругань и угрозы. Похоже, их там трое и они требуют, чтобы Макс выплатил огромную сумму! Как я поняла, дружки Макса ограбили какого-то очень важного человека, кто-то показал на Максима, и пришли люди от этого человека требовать денег. Потом я потихоньку спустилась вниз и побежала сюда, к вам за помощью.

– Не вижу проблемы, – пожал плечами Сократ, – пусть отдаст деньги – и дело с концом.

– У него их нет! Он не знает ничего об ограблении, ему даже не приносили этих проклятых вещей! А парни сейчас переворачивают все в его квартире, наверное, ищут краденое…

– Там, в шкафу, в сумке, моя дворцовая одежда и золотые символы! – подскочил Дэн.

– Сиди, я схожу за ними, – остановил его Алмон.

– Давай вместе!

– Зачем? Не беспокойся, сейчас все принесу, какого цвета сумка?

– Темно-синего!

Полуволк кивнул и быстрым шагом пошел к выходу.

– Как же он один справиться? – Стелла взволнованно смотрела ему вслед. – А вдруг они чем-нибудь вооружены? Да, да, они, наверняка, чем-то вооружены!

– Да, Алмон, конечно, сильно напугается. Дэн крикни официантку, пускай мне коньяку принесут, а то тоскливо чего-то эту вашу зелененькую водичку хлебать.

Анаис убрала с лица золотистую прядь волос и посмотрела в зеркало. В полумраке спальни, освещенной лишь парой свечей, ее отражение в причудливой раме огромного зеркала на стене казалось мастерски выполненным портретом. Ей нравился этот «портрет»… Полулежавший на подушках темноволосый, белокожий, непринужденный, как молодой бог, юноша наблюдал за тишайшим сиянием кожи Анаис, ласкал взглядом гибкую спину без малейшего изъяна и распад светлых кудрей по спокойно-прекрасному телу.

– Захария, – чуть хрипловато прозвучал голос Анаис, она неподвижно сидела на краю кровати, не оборачиваясь.

– Да?

– Ты действительно мог бы меня полюбить? Просто меня, а не дочь Георга?

– О чем ты, Анаис? – Захария приподнялся, обернул бедра одним из множеств легких покрывал необъятного ложа и присел рядом с девушкой, заглядывая в ее неподвижные глаза. – Если бы я не любил тебя, разве бросил бы свою планету? Единожды увидев тебя…

– Ты помнишь, когда увидел меня впервые?

– Конечно, – Захария пересел в кресло напротив девушки, не сводя глаз с ее лица, – я помню все до мелочей.

– Расскажи, – не поднимая головы, Анаис указала на винные бутыли, громоздившиеся на столике.

– Хорошо, – Захария наполнил бокал и протянул Анаис. – Хотя это и случилось довольно давно, но я помню все до мелочей. Давали большой прием у королей Юпитера, я тогда еще удивился, что вы с отцом пришли без охраны, без приближенных – без никого…

– Ты уверен, что мы пришли вдвоем?

– Прости. Действительно, с вами был еще, кажется, кто-то третий, кто-то большой, в черном костюме, с довольно необычным лицом. Я плохо его помню, ведь смотрел только на тебя.

– И какой же я была?

– Ты была в очень сиреневом платье, не подберу определения к такому цвету. Твои волосы были собраны драгоценным убором: золотое его плетение овивало затылок, струилось по вискам, оплетало лоб…

– Да нет же! – Анаис отставила пустой бокал. – Не одежда! Какой я была сама?

– Думаешь, я не помню? – улыбнулся Захария. – Это невозможно забыть. Твое лицо было отстраненно-спокойным, как у юного божества. Ты словно не на Юпитере была. А гораздо дальше. Дальше всех.

– Как это?

– Тебе видней, откуда же мне знать, как это бывает? – Захария встал с кресла и присел у ног Анаис. – Спустя столько лет ты позвала меня, это невероятно…

– Я ведь чувствовала, что ты меня любишь.

Свечи почти догорели, в мягком полумраке терялись глаза и взгляды. Анаис украдкой, сквозь упавшие на лоб беспорядочные пряди, рассматривала точеные черты лица Захарии, малахитово-зеленые глаза, все еще влажные темные волосы… «Знать бы, – посмотрела Анаис в зеркальное отражение, – отчего же так прекрасны правители планет? Даже такие юные правители совсем маленьких планет…»

– Пойми же, – Захария встал перед Анаис на колени, – мне ничего не надо, я просто хочу отдать тебе свою душу, пускай она хранится у тебя.

– Ты бросил свою планету сразу же, как только я тебя позвала, – медленно, словно в забытьи произнесла Анаис, не слушая его, – ты бросил все, даже не спросив, отчего я вдруг вспомнила о тебе спустя столько лет? А ведь на этом приеме я даже не заметила тебя… И ты пришел, чтобы жить в моей спальне, не выходя никуда из покоев, словно какой-то тайный раб…

– Да, как тайный раб, – пальцы Захарии, едва касаясь, ласкали стопы девушки, – я раб твой, моя Вселенная.

– Но почему? Объясни мне, что во мне такого?! Я понять хочу! Что во мне такого необычного? Какая я?!

– Ты – дыхание планет, ты – единственная. Позволь мне снова любить тебя, божество мое?

Анаис встала и подошла к столику с винными бутылями. В громадном настенном зеркале отражалась беломраморная скульптура Захарии.

– Выпьешь вина?

– Конечно.

Краешком своего бокала Анаис прикоснулась к своему зеркальному отражению.

– За что? – улыбнулся Захария.

– За мою путеводную звезду, она зажглась на небе совсем недавно.

– Ты знаешь, где она светит?

– Конечно, знаю.

– А у меня она есть?

– Она есть у всех, только некоторые в нее не верят.

Анаис снова улыбнулась, но на этот раз улыбка получилась хищной.

В присутствии Стеллы разговор не клеился. С видимым отвращением Сократ цедил коньяк, поругивая себе под нос его вкус и запах, Дэн тихонько переговаривался с Ластенией, а Анаис с Терр-Розе рассматривали посетителей.

– Не нравится мне местное народонаселение, – Терра извлекла из сумочки изящную плоскую шкатулочку с сигаретами. – Нехорошие лица.

– Не обращай внимания. Хочешь попробовать местный фруктовый салат?

– Нет, – она подняла украшенную спилами кристаллов крышку. – Я хочу домой, в этом мире крайне неуютно.

– Ой, какая потрясающая штучка! – Стелла потянулась, желая рассмотреть шкатулку получше. – Там сигареты, да? А можно одну попробовать?

К счастью, Терра не успела ей ответить – в ресторанный зал вошел Алмон, следом торопился Макс с двумя набитыми вещами целлофановыми пакетами. Увидав на плече полуволка темно-синюю спортивную сумку, Дэн перевел дух.