Александр Шуваев - FLY

- Ну как, как?

- Не знаю, - Дубтах в некотором недоумении развел руками, - ей- богу… Взлетел, слетал, вернулся, сел. Время от времени я запускал всякие там программы в процессор, и тот, по всей вероятности, работал. Что там делал я и делал ли хоть что-нибудь, - не знаю, не уверен. Не знаю вообще, зачем я понадобился, все было так же просто, как съесть ломтик сыра… Господин инструктор, полагаю, мне уже можно идти спать?

- Идите. Увольнение от занятий на два дня.

XIV

Утром, чувствуя себя несколько сонливым после ночных приключений, он с изумлением вспомнил, что сегодня занятий не будет. То, как он жил последние три с половиной месяца, нельзя было назвать даже сверхнапряженным ритмом. Это был бы ритм попросту убийственный, не возникни у него энтузиазма, близкого, пожалуй, к религиозному фанатизму, и началось это сразу же после начала реальных летных тренировок. Слава Богу, - Те, Кто Определили Его Путь, усадили неофита за штурвал очень быстро, буквально через десять дней после начала занятий. Это можно было бы назвать даже определенной поспешностью, но они, как всегда, не ошиблись. Потому что после начала полетов все разнообразие, необычность, напряженность занятий как- то систематизировались и обрели смысл, перестали так утомлять. И все равно, все равно это были такие дни, в которых пять минут свободного времени - было по-настоящему много, за это время можно было очень немало успеть, а сам день, пока он длился, при взгляде изнутри, казался бесконечным и безграничным, невероятно огромным, зато кончившись, - оставлял впечатление пролетевшего за единый миг. Ощущение сверхмонолитности, плотности, как у плоти Белых Карликов, как время, стянутое в тугой узел всесодержащей точки. Выходных и праздников не было. Сетан Койбре, - нашел на него вдруг такой стих, - проговорил как- то раз, странно усмехаясь и по мерзкому обыкновению своему глядя собеседнику прямо в глаза:

- Курсант, вы, может быть, догадываетесь, кем являются люди, которые вас учат, но достоверно знать этого все-таки не можете… За редким исключением профессиональных педагогов вроде меня, это просто-напросто лучшие специалисты Конфедерации. Каждый в своей области. Их время стоит буквально бешеных денег, поэтому о выходных рекомендую забыть. На всякий случай.

Поэтому день нынешний вызывал у него почти испуг, ощущение, как будто он, выставив плечо, корпус - бульдозером, напрягши все мышцы, отошел метра на три, разбежался - и с бешеным порывом ударил в дверь, а она оказалась вовсе даже не запертой, легко болтающейся на хорошо смазанных петлях, да еще вроде бы как на манер картонной. Вместо очередного сверхплотного временного сгустка оказавшись в безделье, он поначалу провалился в день, как в пустоту. Он слонялся по коридору, а кругом ходили люди, не обращавшие на него ни малейшего внимания, входили и выходили в разные двери и говорили между собой вроде бы и знакомым языком, но вещи ему совершенно неизвестные и оттого малопонятные. Вообще в воздухе чувствовалась некоторая взвинченность, даже с примесью легкой истерики, но на пути ему как на зло не попадалось ни единой знакомой физиономии, а к незнакомым он подходить не хотел, потому что чувствовал: спроси он кого- то, не знающего лично его о сути происходящего, так непременно попадет ежели не в шпионы, так в дураки, чужаки, журналеры и прочие нежелательные элементы. Поэтому, увидав важную, загадочную и грубую, словно у древнего идола, физиономию доктора М`Фуза, он искренне обрадовался:

- Радости, господин инструктор.

- Радоваться и вам, господин курсант.

При этом выглядел он каким- то слегка недовольным.

- Позволите задать вопрос, господин инструктор?

- Не стесняйся! Все равно же болтаюсь, как дерьмо в прибое, и непонятно, из-за чего… Что случилось-то, к демонам водяным и болотным? Из-за чего беспорядок-то устраивать? Кому от этого лучше? Никогда не понимал манеры белых по любому поводу отлынивать от работы…

- Так что за повод-то?

- А повод страшно важный. Очень пышный и развесистый повод для безделья, к чертям водяным и болотным… Та непременная причина, что сегодня аж в восемь вечера на Медиану должен сесть после первого полета по полному циклу трансатмосферник нового поколения "МС - 1- 1" "Мисшифар". По этому случаю предполагается прибытие всяких важных шишек, включая официально-высокопоставленных, глубокозапечатанных, просто держащихся в тени, а также конкурирующих, а также тех, кто решил под благовидным предлогом расслабиться и ощутить сопричастность. Высокопоставленные непременно будут со свитами, а значит банда соберется еще та… По моим расчетам, - уникальная банда…

- Хорошо, но если этот ваш "Несущий Смятение" имеет прибыть аж в восемь вечера, то к чему отменять занятия, ежели сейчас только полседьмого утра?

- Не знаю сынок, не знаю… Говорю же, - для меня этот ваш обычай навсегда останется загадкой. Слушай, как ты думаешь, сколько мне лет?

Дубтах, думавший, что - пятьдесят четыре, без запинки ответил:

- Осмелюсь предположить, что лет сорок семь - сорок восемь, господин инструктор.

- Ты самую малость ошибся. Мне шестьдесят три. И сколько дней из этих шестидесяти трех лет я бездельничал, как ты считаешь?

- Опасаюсь снова попасть впросак, господин инструктор.

- Пальцев на двух руках хватит с гарантией, - торжественно произнес М`Фуза, - может быть, даже на одной, но за это ручаться не могу… Так каким образом я могу уметь бездельничать, скажи на милость?

- Разрешите высказаться?

- Выска-азывайся, - махнул рукой М`Фуза, - даже интересно.

- А не позаниматься ли нам вдвоем? Ежели уж совсем нечего делать?

- Дельно, - лицо М`Фуза расплылось в широкой ухмылке, - и, - право слово, - не ожидал… Пойдем скорее переодеваться…

После обязательной, в плоть и кровь вошедшей разминки М`Фуза дал ему "отработку":

- Преодоление стены при помощи веревки гладкой и веревки узловатой!

Надо было, стоя у стены, обмотать вервие вокруг короткого, чуть наискось торчащего под потолком куска рубчатой арматуры и вмах взлететь по стене. Это у него получилось со второй попытки броска. Во втором задании небольшой, замысловато- изощренной формы якорь нужно было забросить в одно из небольших квадратных отверстий, также находящихся под потолком, натянуть шнур так, чтобы цементированная сталь впилась в бетон, не допуская ни малейшей слабины добраться до отверстия, отцепить якорь - спуститься назад с шестиметровой высоты. Дубтах соскочил через эффектное двойное сальто. М`Фуза кивнул:

- Теперь - полный комплекс с "дорожным плащом"…

Дубтах мимолетно, но так, чтобы, не дай бог, не заметил инструктор, завел глаза на манер Великомученицы Хьерпьертах с одноименной картины Эйксезе. На полный комплекс у него ушло минут сорок, на протяжении которых ему порой казалось, что сердце выскочит из груди, порой - что его пальцы все-таки выпустят проклятый "дорожный плащ", а иногда, для разнообразия, - что мышцы вопреки науке все- таки лопнут. "Гэх!" - по той же науке, всей грудью, без участия голосовых связок сказал он наконец, вдохнул медленно и глубоко, после чего неожиданно для себя самого быстро восстановил дыхание. Чернокожий подозвал его к себе: