Билл Болдуин - Легион Кэнби

С обеих сторон платформы трепетали на спешно возведенных шестах флаги, а министр раскладывал свои записи и окидывал аудиторию опытным взглядом, поджидая самого подходящего момента для начала выступления. Лотембер улыбнулся чему-то приятному, известному ему одному. Ева Толтон неплохо справилась со своими обязанностями. На предыдущие три четверти часа нигде не было запланировано ничего достойного внимания прессы. Более того, перерыву в освещении событий предстояло продлиться еще полчаса. За это Лотембер вознаградил Толтон в постели — и, конечно, разрешил ей сохранить за собой рабочее место.

С Дженнингсом — при воспоминании о нем министр мысленно поморщился все обстояло совсем иначе. Лотембер едва не вышвырнул его на улицу, когда тот вдруг предложил выделить для охоты на пиратов вместо новых боеспособных кораблей старые флотские единицы. Дженнингс уверял, что командиры новых кораблей назначены из политических соображений. „А как же иначе?!“ внутренне недоумевал министр, считавший работу с военными сущим наказанием.

Лотембер снова осмотрел представителей прессы — все глаза устремились на него. Время пришло. Министр сделал глубокий вдох.

— Приветствую вас, мои соотечественники, — начал он, подняв подбородок и принимая заранее отрепетированную позу. — Сегодня особый день для нашей Империи, так же как и для моего пребывания на посту министра. — Лотембер прервал речь нарочитой паузой. — Менее чем через полчаса эти корабли отправятся в дальний космос, — продолжал он, показывая на эскадру белоснежных космических кораблей, выстроившихся за подиумом. — Их миссия отомстить за пиратский акт, совершенный против нашей „Королевы Анны“ и еще раз восстановить межзвездный мир, на который вы все вправе рассчитывать…

Эскадра состояла из восьми тяжелых крейсеров „ТА-91“ класса „Тарквин“: семьсот футов сияющего корпусного металла, сверхмощные двигатели и смертоносные дисрапторы. Новые корабли далеко не случайно впечатляюще смотрелись за спиной министра. Они представляли собой самые передовые военные машины в Галактике — каждая оснащалась батареей из восьми бета-вихревых дисрапторов. Экипажи были набраны из числа лучших, талантливейших и образованнейших молодых людей. Все до единого офицеры окончили самые дорогие колледжи и университеты. Лотембер лично настоял на таком подборе кадров. После общения со скучным Дженнингсом министр лично проследил за тем, чтобы в экспедиции не участвовал ни один выпускник Военной Академии Флота. С пиратами должны были иметь дело свежие, исключительно храбрые и умные молодые люди, а не лишенные воображения солдафоны.

Ровно за десять минут до назначенного старта кораблей Лотембер довел свою речь до театрального завершения, чуть не благословляя членов экипажа. Это вызвало в рядах собравшихся, в которые заранее поставили доверенных людей, бесстрастные выкрики „Ура!“. Затем величественным взмахом руки Лотембер дал знак капитану „Эдисона“ („DD-931“). Капитан немедленно активировал огромные двигатели.

Один за другим, с грохотом, сотрясшим даже платформу, на которой стоял Лотембер, ожили остальные семь кораблей. Сдержав недовольную гримасу, министр заставил себя улыбнуться. Он предпочел бы слушать такие резкие звуки, сидя в удобной, хорошо изолированной от шума комнате, лучше с бокалом в руке. Военные корабли явно предназначались для военных — со всем этим грохотом и блеском… Для болванов вроде Дженнингса. Тем не менее, напомнил себе Лотембер, подобные спектакли, похоже, трогают сердца обывателей, голоса которых требуются всем, кто хочет остаться в своих креслах.

Под звуки фанфар оркестра Флота и Нью-вашингтонского филармонического оркестра эскадра в колонне по двое вырулила к дорогам, свернула налево к реке Джеймс и остановилась напротив древнего здания „Ньюпорт Ньюз“, пробуя генераторы. Наконец корабли взяли курс на северо-восток и в каскадах воды начали разбег над Чесапиком. В соответствии с указанием корабли оказались в воздухе как раз позади платформы Лотембера, представляя великолепный задний план для снимков — с Лотембером на переднем плане.

Министр задержался еще почти на час, снабжая средства массовой информации собственными высказываниями для дальнейшего цитирования, пока самые известные журналисты не уехали в Балтиморский сектор на встречу с популярным вокалистом.

Садясь в одну из роскошных летательных машин для высокопоставленных лиц, закрепленную за офисом Лотембера, он решил, что в целом день прошел довольно удачно. К тому же удалось не так уж много соприкасаться с ужасными людьми, которые управляли базой.

— В Манхэттен, — коротко приказал Лотембер, когда стюард подал ему бренди, чтобы министр согрелся после часового пребывания на холоде. Высадите меня на Административной вертолетной площадке в Мидтауне и подождите, пока я не вернусь.

Стюард поклонился.

— Я сообщу пилоту, — сказал он.

Через несколько минут База Флота вместе со своими шумными обитателями осталась далеко позади, в постоянной дымке над Чесапиком. После долгого и трудного дня Лотембер собирался вознаградить себя особыми развлечениями, доступными на Площади.

— Я бы сам не поверил, если бы не слышал это собственными ушами, заявил Кэнби, все еще пораженный реакцией добровольцев на его призыв. — Мы заполнили руководящие позиции для всех четырех кораблей, плюс еще группа техобслуживания и административно-хозяйственная группа.

Сидевшая в маленьком кафе напротив Кэнби Петерсон взглянула на него поверх огромного потрепанного меню. Довольно унылую обстановку зала скрашивали лишь скатерти в красную и белую клетку. После почти двух столетий приготовления итальянских блюд стены и потолки закоптились, но смешивавшийся с запахом крепких напитков аромат острой пищи из кухни создавал какую-то солнечную атмосферу, которую не всегда удавалось найти даже в более дорогих заведениях.

— Разве я не говорила тебе, командир? — спросила Петерсон, перекрывая гул голосов. — Не один ты жаждешь вернуться в космос.

— Да, — согласился Кэнби, — но. Боже мой, таким путем? Я к тому, что это рискованнейшее предприятие.

— Раз уж у тебя это в крови, то ничего не попишешь. Ты сам знаешь, командир.

— Что в крови — риск?

— Космос, умник.

— Ну, извини.

При виде улыбающегося усатого официанта, который появился с тарелками дымящихся спагетти, бутылью темно-красного вина и двумя бокалами, Петерсон усмехнулась.