Билл Болдуин - Легион Кэнби

Возле капитана стояла Роза Гамбини, а слева и справа от нее — два дюжих члена экипажа Кобира. Сама Гамбини представляла собой невысокого роста, хрупкую и — если забыть о ее склонности к пыткам — довольно миловидную девушку. У нее были светлые волосы, овальное лицо, рельефный нос, тонкие, обычно ненакрашенные губы и синие глаза, в чьи бездонные глубины отваживался заглянуть далеко не каждый. Гамбини считалась ценным членом экипажа, обслуживавшим консоль системотехники. На такие, как теперь, рискованные задания она вызывалась добровольно. Ходили слухи, будто Гамбини оставалась девственницей, и ее возбуждают лишь самые низменные проявления человеческой жизнедеятельности. Казалось, окружающие ее теперь мужчины испытывали глубочайшее отвращение; их одежду пропитывал пот. Гамбини же выглядела лишь чуть-чуть утомленной — словно только что испытала длительный оргазм, — и Кобир подозревал, что так оно и было.

— Теперь капитан Корто готов с вами разговаривать, — промолвила Гамбини, и ее губы под полоской пота слегка растянулись в довольной улыбке.

Кобир проглотил ком в горле. Гамбини была настоящим животным — однако полезным животным. Когда-нибудь, очевидно, Кобир перестанет нуждаться в ее услугах. Ну а теперь…

— Спасибо, Роза, — поблагодарил он, заставляя себя взглянуть прямо в ее безумные глаза.

— Не за что, капитан, — ответила девушка, но Кобир понимал, что ей хочется поскромничать — после безупречного завершения трудной работы.

Кивнув, Кобир подошел к испытывающему муки Корто, который поднял блестевшее от пота лицо. Казалось, его глаза ничего не видели, но затем все-таки сфокусировались на Кобире.

— Вы меня знаете? — спросил тот. С нечеловеческим усилием Корто медленно наклонил голову в знак согласия.

— И вы знаете, какая информация мне нужна — имя вашего партнера, а также имя владельца корабля. Голова снова неуклюже кивнула.

— Тогда расскажите мне, капитан. После этого боль утихнет, и вы сможете заснуть.

Кобир с ужасом наблюдал, как рот открылся и начал говорить. Сначала с распухших губ срывались лишь нечеловеческие звуки и стоны — вместе со слюной и рвотой. Однако едва в поле зрения пленника вошла Гамбини, он начал что-то невнятно бормотать и неловко мотать головой из стороны в сторону его опухшие глаза вращались от страха.

— Назовите владельца этой баржи, капитан Корто, — тихим голосом произнесла девушка. — Назовите человека, на которого вы работаете.

Как только она оказалась за спинкой стула, Корто забился в рвотных спазмах, но изо рта его капала лишь густая слюна.

Кобир не мог больше этого выносить и предостерегающе тронул Гамбини за руку. Тогда со сверхъестественным усилием Корто издал жуткий стон, а потом единственное слово: „Ренальдо“.

Гамбини еще раз протянула руку за стул.

— Пожалуйста, полное имя, капитан Корто, — приказала девушка.

Глаза капитана снова округлились от первозданного страха. Распухшие губы еще раз раскрылись.

— Этот корабль принадлежит моему п-партнеру — Сади-ру, П-первому г-графу Ренальдо, — заикаясь, произнес Корто, и его голова снова бессильно склонилась на грудь, на этот раз оставшись без движения.

Кобиру имя Ренальдо мало о чем говорило. К тому времени он увидел почти все, что мог вынести. К его горлу подкатывала тошнота.

Кобир повернулся к Гамбини и спросил:

— Он умер?

Гамбини казалась удивленной и немного разочарованной.

— Конечно, нет, капитан, — с упреком ответила она. — Вам нужна от него еще информация?

Поеживаясь, Кобир взглянул на Липпи, лоб которого покрылся мелкими капельками пота, и покачал головой.

— Нет, Роза. Спасибо, по-моему, все, что нам надо, мы уже слышали.

— Тогда покончить с ним? — спросила Гамбини. Кобир повернулся спиной к тому, что осталось от человека, и, содрогаясь, кивнул.

— Только сделайте это быстро, Роза, — приказал капитан и направился к выходу. — Пусть он и дерьмо, но уже достаточно намучился за содеянное.

Кобир и Липпи успели спуститься по трапу лишь на пару шагов, когда из открытой двери за ними раздался звериный вопль. Он продолжался и продолжался, то поднимаясь вверх, то опускаясь на несколько нот ниже — от этого душераздирающего „арпеджио“ стыла в жилах кровь. Остановившись, Кобир развернулся и пошел обратно, однако крик резко оборвался. В леденящей тишине мужчины снова остановились неподалеку от двери. Их глаза лишь на секунду встретились, а затем, не говоря ни слова, Кобир и Липпи еще раз развернулись и зашагали прямо к впускному люку корабля, где их ожидал баркас.

Позже, после долгого обсуждения, флибустьеры Кобира единогласно постановили, что подходящую участь могли обеспечить экипажу невольничьего судна только их жертвы: злополучные аборигены Торрингтона/190-Ми. В соответствии с этим решением еще один последний рейс „челнока“ доставил экипаж работорговцев на планету. С воплями те умоляли о пощаде, которой явно не ожидали от своих бывших пленников. После того, что видели пираты, эти мольбы остались без внимания. С трехмесячным запасом провизии — но, кроме ножей, без оружия — экипаж Корто был высажен на маленький озерный островок возле одного из опустошенных городов планеты. Когда „челнок“ вернулся, его команда доложила о том, что несколько канонерок с местными жителями поспешили к острову еще раньше, чем на него вытолкали последнего работорговца.

В последний раз убедившись в том, что на барже никого не осталось, кирскианцы установили по всему ее зловонному корпусу разрушительные заряды и, вернувшись на „KV388“, взяли курс домой, на Халиф. Задолго до того, как ночное небо над Торрингтоном/190-Ми осветила яркая вспышка взрыва, Кобир уже начал поиски Садира, Первого графа Ренальдо.

Девятого декабря две тысячи шестьсот восемьдесят девятого года ровно в двенадцать двадцать девять Дэвид Лотембер торжественно взошел на третью ступеньку задрапированной платформы и занял место на подиуме, украшенном золотым Имперским гербом Новой Земли. По просторной площадке, принадлежавшей базе Норфолкского Космического Флота, специально освобожденной от оборудования, гулял сырой ветер с залива, холодивший щеки Лотембера и сметавший с бетона пригоршни снега. Ветер раздувал полы искусно сшитого плаща министра и грозил растрепать его тщательно уложенные волосы, принося с собой запах грязной воды из залива Уиллоубей. Стоявшие перед Лотембером плотным полукругом сотни две репортеров, корреспондентов, журналистов с голографическими камерами и комментаторов, представлявших агентства новостей со всей Галактики, толкали друг друга, чтобы лучше видеть и чтобы видели их.