Нил Эшер - Звездный рубеж

– Будет лучше, если мы с этим разберемся сейчас, не откладывая, – сказал он. – Погибающую тварь иногда трудно удалить, и, если от нее в теле человека останется хотя бы крошечный кусочек, могут возникнуть проблемы. – С этими словами Фетан схватился за сколь.

Эльдина отчаянно закричала. Сквозь слезы она видела, как старик стоял со сколью в руках, ее ножки извивались в воздухе, а три питающие трубочки шевелились, будто окровавленные пальцы, а потом швырнул ее в траву.

Глядя на кровоточащую рану в груди, девушка испытывала не только боль, но и смущение из-за своей наготы. Когда Фетан продел нить в иглу и затем склонился над ней, чтобы сшить края раны, Эльдина отвернулась в сторону, думая о том, что лучше всего было бы сейчас потерять сознание. Старик решил отвлечь ее разговорами.

– Знаешь, сколи – это такой же продукт старой биотехнологии, как и сквермы и спроны. Их завезли члены Теократии, когда обустроились здесь.

– Да уж, – простонала Эльдина сквозь зубы.

– Да. Никто уже давно не использует здоровенных и уродливых симбионтов, а ведь эти твари наполовину укорачивают жизнь. – Он заметил удивленный взгляд девушки. – А ты ведь и не знала об этом, верно?

– Не знала.

– А ты никогда не задумывалась о том, почему прокторы и духовенство мирятся с неудобствами и пользуются дыхательными приборами?

– Я думала… что это как-то связано с их статусом…

– Ты заблуждалась.

Кормак изучал "Элизиум" на экране челнока и не видел там ни покрытых мягкой зеленой травой полей, ни тем более разгуливающих по ним блаженных счастливцев. Станция состояла из множества связанных друг с другом жилищ, нагроможденных вокруг километровых кабелей и распорок, на которых крепились большие улавливающие зеркала плавильных заводов. Предприниматели доставляли сюда астероиды на переплавку, торговали металлами, управляли заводами и, как правило, неплохо зарабатывали на этом – а иногда и нет. То была специфическая зона, где граница Правительства размывалась под натиском местных обитателей. Здесь был установлен рансибль, по этой-то причине Кормак и прилетел сюда, хотя, по мнению здравомыслящих людей, место относилось к числу тех, куда можно было отправиться только на свой страх и риск. Да и жалоб отсюда поступало не много: намерения того, кто вздумал бы пожаловаться, быстро пресекались кем-нибудь из владельцев заводов.

– Есть мнение, что станция должна быть уничтожена, – сказал Сенто.

Кормак смотрел на голема, пилотировавшего челнок, в очередной раз поражаясь его совершенству. Ему сказали, что он будет иметь дело с копией Сенто. Но ведь после событий на Виридиане подлинный Сенто стал хранителем латунной руки, которую он вывернул у машины-убийцы, мистера Крана, а у этого Сенто такого трофея не было. Эйден выглядел точно так же, как и при их последней встрече, но и он тоже был копией.

– Таких мест, как это, хватает в зоне Правительства, – возразил Кормак, – просто тем, кому они не нравятся, не стоит там бывать.

– А мне здесь нравится, – заметил сидевший позади пилота Гант.

Кормак покосился на него и на Эйдена.

– Тебе – да, – сказал он. – Не сюда ли вы с Торном любили приезжать в отпуск? Немного развлечения в виде насилия, но без летального исхода, и столько спиртного, что его бы хватило, чтобы утопить этот челнок.

– Хорошие были деньки, – вздохнул спаркинд.

Усмехнувшись, Кормак вновь обратился к экрану. Сенто выруливал корабль к конгломерату построек под цилиндрической башней колоссального металлургического предприятия. Позади него виднелся старый корабль-захват, сжимавший в огромной керамалевой клешне целую гору – так происходила транспортировка астероида. Кормак знал, что астероид доставят к одному из многих спутников-печей, где на него нацелят солнечный свет посредством сфокусированных зеркал. Автоматическое оборудование спутника последовательно извлечет из разогретого астероида полезные материалы по мере достижения им определенной температуры плавления или кипения. Здесь получали все элементы Периодической системы, а шлак и пепел астероида, если таковой оставался, использовали для изготовления почвы для поселений. После плавки слитки и резервуары с полученными веществами транспортировались от спутников-печей на рафинационные заводы, чтобы превратиться в металлы, сплавы и чистые кристаллы для электроники, в сложные и композитные материалы – словом, в любые виды продукции, необходимые для различных технологий.

Вскоре среди сооружений заметно выделилась постройка, похожая на огромную монету, вокруг которой роились межсистемные и внутрисистемные корабли. Имелось множество мультисферических разновидностей – эти корабли состояли из различного числа соединенных сфер, – а также судов, внешне напоминавших каракатиц или барочные скульптуры. Были и корабли, словно скопированные с транспортных средств разных этапов истории техники: самолетов, ракет, один даже походил на старинную галеру.

– Да, тут есть образцы на любой вкус, – заметил Гант. Сенто провел челнок через этот рой к одному из причалов. Кормак между тем поискал на экране "Бритву кама" и с удовлетворением отметил, что ее прекрасно видно. Причиной, по которой крейсеру не разрешили пришвартоваться здесь, был его огромный размер. Если бы он присоединился к этой "толпе", даже одного небольшого маневра хватило, чтобы смять несколько маленьких судов. Впрочем, Ян сомневался в правдивости этого объяснения, его раздражало, что кто-то имел право приказать военному кораблю Правительства находиться на расстоянии от своего логова.

Когда челнок медленно проскользнул в гавань сквозь мерцающее поле, Сенто недовольно фыркнул.

– Какие-то проблемы? – спросил Ян.

– Мне только что сообщили, сколько нам придется заплатить за пользование этой гаванью.

– Наверно, в десять раз больше обычной платы, – предположил Гант. – Мы не из тех, кого здесь примут с распростертыми объятиями.

Торн и Стэнтон бежали по аппарели, ведущей к катамарану, со всех сторон к ним спешили люди, но в темноте не так-то просто отличить своего от чужого. Однако замешательство во вражеском стане длилось не слишком долго, поскольку в какой-то части баржи включился еще один запасной генератор и вспыхнул прожектор осветительной мачты. Луч прожектора выхватил из темноты пространство вокруг каюты Брома, прошелся по палубе и поймал обоих беглецов.

– Швартовы, – невозмутимо указал Стэнтон.

Торн схватил ближний канат и отцепил его от швартовой тумбы, тем временем Стэнтон высвободил второй канат. Затем он вскочил на борт катамарана, пока Торн отвязывал последний швартов. Кто-то на палубе наконец решил, что кричать бесполезно, последовал удар по канату, за который держался Торн, но он успел прыгнуть с причала на одно из полозьев катамарана и вцепился в пиллерс, поддерживавший надстройку. В это время запустились двигат ли, и судно отчалило от баржи. Патран кинулся к трапу, ведущему в надстройку, но поскользнулся из-за того, что снаряды пробили отверстия в полозе, и едва не свалился в воду, в последний момент схватившись за перила трапа. Его ноги еще оставались в воде, когда он обернулся взглянуть на быстро удалявшуюся баржу и заметил, что одна из ее боевых башен поворачивалась в сторону катамарана. Яркая вспышка – и башню разнесло взрывом.