Василий Головачев - Заповедник смерти. Повести

— Но как же я в форме…

— Пойдешь туда как подсобный рабочий, начальник экспедиции объявил о привлечении местных к участию в раскопках. Рацию получишь на складе, я распоряжусь.

— Еще и заработаешь пару песо на пиво, — хихикнул Нгури и виновато поежился, застигнутый осуждающим взглядом капитана.

«Как дети, — подумал Эрнандес, — совершенно не понимают, с кем и за что им предстоит драться». А что драться придется, видно невооруженным глазом, и не только потому, что в Пикаль прибыл майор Барахунда.

На столе тихо проблеял селектор. Капитан дотянулся до нужной клавиши и снял трубку.

— Сеньор капитан, докладывает Агуас. В П-сентре умер заместитель начальника экспедиции сеньор Миллер.

— Убит?! — привстал со стула Эрнандес.

— Нет, врач сказал, что умер сам от внезапной остановки сердца. Это бывает, мне говорила сестра жены…

Эрнандес переключил клавишу селектора.

— Марко, машину эксперта и врача быстро к выходу. Я поеду сам. — Он встал, застегнул рубашку. — Нгури, поедешь со мной. Кажется, снова у этих ученых несчастье, прямо злой рок какой-то. Знать бы, кто так умело олицетворяет собой этот рок…

Машина подкатила к парадному входу в здание Пирина. Эрнандеса уже ждали. Через несколько минут его провели на второй этаж, в каюту умершего, где томился от скуки и присутствия трупа меланхолик с двадцатилетним стажем работы в полиции — Агуас. Увидев начальника, он вскочил, вытянув руки по швам.

— Сеньор капитан, докладывает капрал…

Эрнандес поднял руку, прерывая полицейского.

— Сюда кто-нибудь входил?

— Я закрыл коридор и запретил впускать всех, кроме майора из центральной Геренции.

— Кто был кроме него?

Агуас наморщил лоб.

— Врач, мухер буэна моса[20], директор П-сентре, сеньор майор Барахунда… э-э… это я уже говорил… и… ля хомбре[21]… лысый такой, толстый, одетый в трайе депортиво[22]…

— Журналист?

— Нет, экс… экс… эксперт по эколиге…

— По экологии?

— Си, сеньор капитан, по экологии.

Эрнандес кивнул, пробормотал под нос:

— Ему-то что здесь надо? — И подошел к лежащему с открытыми глазами Миллеру. — М-да, не повезло парню. Умереть просто от остановки сердца — это посложнее, чем получить вывих кисти.

Эрнандес оглядел труп и дал знак эксперту и врачу приступать к работе.

— Закончите — сообщите, я буду… Где майор Барахунда?

— Улетел обратно в Тумху, в лагерь, сказал: мне здесь делать нечего, пусть занимается местная полиция.

— Ничего не передавал?

Агуас виновато поерзал.

— Нет, сеньор капитан, ни слова.

— Кто обнаружил труп первым?

— Не знаю, сеньор кап… — Агуас запнулся. — Извините, не догадался спросить. Но мне сказала врач П-сентре, очень красивая молодая мухер буэна моса.

— Где она?

— Ждет вас у господина директора П-сентре.

Эрнандес махнул рукой Нгури следовать за ним и направился к директору Пирина.

Хулио Энрике Эчеверриа был не один: в кабинете сидели Анхелика Форталеза, врач экспедиции, и Леон ван Хов, инспектор ООН. Ван Хов уже успел переодеться в летний джинсовый костюм — шорты и безрукавку.

— Буэнос диас[23], сеньоры. — Капитан бросил два пальца к козырьку фуражки. — Прошу прощения за вторжение. Прискорбный случай, и, к сожалению, не единственный. Ваш исследовательский центр переживает черную полосу. Могу я задать вам несколько вопросов?

— Да-да, конечно, — мелко закивал седой гривой Эчеверриа.

— Валяйте, — буркнул голландец, посмотрев на врача.

— Первый вопрос к вам, сеньорита. — Капитан вежливо поклонился женщине, о красоте которой был уже наслышан: действительно мухер буэна моса. — Кто вам сообщил о смерти сеньора Миллера?

— Никто, я нашла его мертвым в одиннадцать часов утра и сразу позвала вашего человека.

— А откуда вы знаете, что это наш человек? — вежливо удивился Эрнандес.

Девушка улыбнулась.

— Кто же этого не знает?

— М-да! Понятно. Объясните, как вы попали в каюту сеньора Миллера?

— Он главный квартирьер экспедиции, а я врач, отвечаю за медицинское обслуживание, и хотела узнать, когда в долину будет передислоцирован медпункт.

— Спасибо, сеньорита. А вы, господин Хов? Каким образом оказались вы там?

— Ван Хов, — поправил голландец. — У меня тоже было дело к Миллеру, но я опоздал. Когда я пришел, там уже был этот ваш… работник.

Эрнандес коснулся околыша фуражки пальцем.

— Благодарю за терпение, сеньоры, премного обязан. Теперь я вас покину.

— А меня? — заволновался директор. — У меня вы почему ничего не спросили?

Капитан с сомнением посмотрел на ученого.

— Но вы же ничего не видели?

— Как это не видел? — Эчеверриа снял и снова надел очки. — Я, например, еще утром, около девяти, совершенно случайно видел, как в каюту к сеньору Миллеру заходил незнакомый мне молодой человек.

— О! — Эрнандес достал блокнот. — Это интересно! Можете описать незнакомца?

— Я видел его мельком… По-моему, он среднего роста. Широкоплечий, смуглый, но европеец, светловолосый, одет в обычный костюм…

— Почему вы решили, что он европеец?

— Ну как же? — Эчеверриа поднял удивленный взгляд. — Я же антрополог… вижу сразу. Он или славянин, или западноевропеец, француз.

— Может быть, это был русский? Рыбин?

— Ну что вы, Алекс Рыбин прекрасный ученый… и человек, я знаю его отлично. А этого видел впервые.

— Ну хорошо, спасибо за информацию. Узнаете входившего, если встретите?

— Наверное, узнаю. И сразу сообщу.

— Благодарю, сеньоры. Труп мы заберем, я вызову машину.

Эрнандес еще раз козырнул, пожелал всем здоровья и вышел, едва не разбив дверью лоб подслушивающего разговор Нгури.

— Что ты на это скажешь? — спросил он мулата уже в машине.

— По-моему, я тоже видел того парня, — выпалил Нгури. — В городе, у доньи Пепе, он покупал сантолино[24].

Эрнандес иронически приподнял бровь.

— Парней с такими приметами, малыш, в Пикале можно обнаружить сотни три, если не больше.

— Клянусь, сеньор капитан, я его видел! Увижу еще раз — задержу, не будь я кениец!

Капитан промолчал, ожидая, пока в машину влезут эксперт и врач.

— Ну что, Хорхе?

— А дьявол его знает! — буркнул врач, недовольный чем-то. — Никаких ушибов, порезов и ссадин, никаких следов яда — мертв, и все. Не мог же он умереть от укуса комара?

— При чем тут комар?

— Да на шее у него есть небольшая припухлая точка, как от укуса комара. Я сделал соскоб, но вряд ли что-нибудь найду и в лаборатории.