Юрий Шушкевич - Вексель судьбы. Книга вторая

— Михаил Львович Цимесский?— на чистейшем русском поинтересовался незнакомец, слегка улыбнувшись.

— Ну, положим,— процедил в ответ Майкл.— Был когда-то…

— Очень приятно. Моя фамилия Горин, звание - полковник. Я называю вам свою настоящую фамилию, хотя прибыл сюда и буду уезжать по другому паспорту.

— Что вам надо от меня?— произнёс Майкл, лихорадочно пытаясь сообразить, в связи с чем ему выпала такая встреча и где именно он мог совершить прокол.

— Собственно, Михаил Львович, нам ничего от вас не надо. Та информация, которую вы из Парижа передали мне в Москву - помните?- оказалась не очень ценной, но в том вашей вины нет. Просто хотелось с вами получше познакомиться. Может быть, у вас есть какие-то пожелания, вопросы ко мне?

— Ну вы и даёте!— произнёс после небольшой паузы примирительным тоном Майкл.— Чем я заслужил такое отношение? У меня вопросов к вам точно нет, и я хотел бы, чтобы меня освободили и немедленно доставили на встречу… у меня срывается важная встреча!

— А где намечена встреча?

— Дорога от Лозанны на Шамбланд. Там есть ресторан… забыл название, но его знают все.

— Вы уверены, что действительно желаете попасть туда?— спросил Горин, внимательно посмотрев Майклу в глаза.

— Да. У меня назначены важные переговоры. Если желаете, я встречусь с вами после в любом месте.

— Вы действительно надеетесь после Шамбланда встретитесь со мной?

— Почему бы и нет? Хотя если бы вы избрали несколько иной способ для знакомства, нам было бы проще разговаривать. Давайте договоримся на вечер.

— У вас не получится встретиться со мной вечером даже при самом сильном желании.

— Отчего ж?

— Вас убьют в течение ближайшего часа.

На лбу Майкла выступили холодные градины пота. Вытерши лоб ладонью и опуская вниз негнущуюся руку, он увидел, что манжета мокра, словно её окунули в бочку с водой.

— Однако!— немного театрально воскликнул он, собравшись с силами.— Приятно, когда органы предупреждают приговорённого заранее. А зачем ждать целый час? Давайте, я готов! Ну, стреляйте же!

Майкл попытался подняться, однако замершие за его спиной подручные полковника, выряженные в таксиста и полицейского, его немедленно осадили.

— Вы напрасно на нас сердитесь, Михаил Львович. Мы не убийцы, и всего лишь хотим вам помочь.

Майкл хотел что-то произнести в ответ, но вместо ответа его лицо исказилось мучительной гримасой, а губы исторгли глухой вопрошающий стон.

— Не верите? Зря!— продолжил Горин.— Между прочим, вы совершенно свободны и можете немедленно нас покинуть.

— Каким образом?— процедил Майкл сквозь зубы.

— Например, на вашем же “Мерседесе”. Наш сотрудник уже перегнал его с женевской парковки. Единственное неудобство - ваш автомобиль оставили в нескольких километрах отсюда, поскольку в нём установлены радиомаяки. Но если попросите - мы вас немедленно к нему подвезём.

— То есть я могу идти?

— Да.

Майкл снова попытался встать - на этот раз никто его удерживал. Потянув за ручку двери, он выбрался из фургона на свежий воздух. Фургон стоял в глубине тенистой зелёной арки, образованной кронами огромных платанов. В небольшом отдалении имелся просвет, за которым просматривалась автомобильная дорога.

Распрямив спину и всё ещё не веря в обретённую свободу, Майкл обернулся к Горину и спросил.

— Но тогда зачем вы это всё устроили?

— Затем и устроили, Михаил Львович, что в ресторане вас поджидают ваши убийцы.

— ???

— Да, убийцы. У болгарина, который хочет через вас приобрести дачку в Ле-Брассю, в левой ладони давно нагрета ампула с ядом, который срабатывает спустя двадцать минут и не оставляет следов. Он назвался именем Стоян, хотя на самом деле его зовут Атанас, он наркоторговец и на его совести тысячи загубленных душ. Второй, представившийся турком, в реальности - военный преступник из Косово, проживающий по чужим документам. Недвижимость в горах его мало интересует, его задача - перерезать вам горло, если яд не подействует. Кстати - вы уже опаздываете, и они начинают волноваться. Хотите послушать их разговор?— с этими словами Горин извлёк из уха крошечный микротелефон и протянул Майклу.

Из микродинамика ясно было слышно, как Стоян-Атанас своим узнаваемым голосом что-то долго говорит албанцу на малораспространённом балканском наречии, после чего на чистейшем русском разражается отборной бранью в адрес опаздывающего “пижона”.

— Спасибо, я всё понял,— уже без надрыва произнёс Майкл, повторно оглядевшись по сторонам и вновь обращая взгляд к полковнику.— Но тогда объясните - кто меня заказал? Неужели англичане? Что плохого я сделал для них? И почему… почему именно вы спасаете меня?

— Англичане здесь почти ни при чём. Когда вы сделали для них работу, они просто слили вас, решив использовать в качестве подсадной утки. Про дальнейшее, правда, мне не очень хочется рассказывать, поскольку слили они вас не кому-нибудь, а моим, так сказать, с некоторых пор достаточно близким коллегам. Или, скажем точнее, некоторым людям в России, которые на словах выполняют работу, аналогичную нашей, но при этом руководствуются немного другими принципами.

— Не понимаю… Какими такими другими принципами?

— Теми же, что и вы, Михаил Львович. Если коротко, то некоторым успешным, но недостаточно скромным людям в Москве стало известно про ваши восточные фокусы. Прознав об этом одному им ведомыми путями, они захотели кое-что отбить у англичан, которым, как теперь очевидно, вы незадолго до этого сами с лёгким сердцем сдали своих заказчиков. Англичане же, завершив под собственным контролем эту вашу более чем сомнительную сделку и почуяв новую опасность, захотели спровоцировать моих соотечественников, заинтересовавшихся восточными капиталами, чтобы те обнаружили себя и засветили агентуру. Для этого они не нашли ничего проще, как сдать им с потрохами вас - но сдать не в качестве организатора всего этого безобразия с миллиардами, заработанными на афганском героине, поскольку это могло породить много неприятных вопросов к ним самим,- а как человека, желающего с помощью российских структур прикарманить пресловутые царские сокровища. Как известно, жадность родилась прежде многих из людей. Ну а мои коллеги, которым англичане вас скормили, интересуются царскими счетами не меньше ваших восточных художеств. О дальнейшем рассказывать?

— Нет, не надо… Всё ясно и так. Кроме, пожалуй, единственного момента: вы спасаете меня для того, чтобы я отныне работал на вашу фирму? Чтобы искал для вас эти чёртовы царские червонцы?

— Совершенно нет,— ответил Горин.— Дело в том, что в своё время ваш сигнал из Парижа поступил именно ко мне, и будь моя воля, я бы оставил его лежать под сукном - не верю я ни в какие сокровища, и всё тут! Даже если они действительно существуют - не нужны они. От них, извините, только беззаконие и геморрой. К сожалению, замылить эту “царскую” тему мне не удалось, и она ушла по инстанции к моим менее скромным коллегам.