Роман Злотников - Леннар. Сквозь Тьму и… Тьму

Та во все глаза смотрела на брата, на какое-то время лишившегося чувств, а теперь потерянно ворочающегося на полу.

— Я… не хотел, — сказал Леннар тихо, — я защищался. Ты же видела… Ты видела?

— Я испугалась, — просто ответила она.

— За… кого?

— За тебя, конечно. Только вот не за того боялась… Это как же? Ведь мой брат самый сильный человек в нашей деревне, да и в Ланкарнаке как-то на состязаниях он проиграл только одному мельнику из Секве, который таскает по четыре мешка муки зараз. — Она перевела взгляд с брата на Леннара, в ее темных глазах появилась тревога. Инара оглядела его так, словно видела в первый раз.

— Кто ты такой?

— Я и сам бы хотел это узнать, — без промедления ответил он и шагнул к Ингеру. Нужно ведь приводить в чувство бедолагу, пострадавшего так неожиданно и так серьезно… Да и «палец Берла» из уже вскипевшей воды выловить тоже не мешало бы.

Первым желанием очухавшегося Ингера было немедленно выдворить обидчика из дому. Когда вмешавшаяся Инара робко заметила, что Леннар еще не до конца выздоровел, братья Ингера предательски заржали, а сам пострадавший взревел:

— Если он еще не вывел из себя хворобу, тогда я — сам бог Берл во плоти! Или нет, сам Ааааму, чье истинное Имя неназываемо!!!

— Не богохульствуй, сын, — строго заметил старик Герлинн, почесывая в редкой бороде всей пятерней.

— Да чего там, папаша! Он мне кровь пущает, а я его корми, пои и бредни его слушай, да? Больной! А ты видал, как он меня заломал? Меня!!!

— Не видал, — важно сказал старик, — а заломал, так и правильно. Дерзкий ты стал, Ингер, после той перемолви с господином Ревнителем совсем забурел. А поучить тебя некому. Вот тебя он и поучил. Хотя я и не видал.

— Я тоже! — рыкнул Ингер. — Так быстро… я и понять ничего не успел!

— Да я сам не понял, как это у меня так получилось, — оправдывался Леннар, — наверное, очень сильно жить захотелось.

Тут снова вмешалась Инара:

— Да, в самом деле. Не забывай, что он недавно и на ногах стоять не мог, а ты, братец, всей своей тушей на него попер. Зашиб бы, не увернись он!..

— Больной!!! — снова взревел Ингер и так хватил здоровенным кулачищем по грубо сработанному табурету, что тот разлетелся в щепки.

Взглянув на это деяние рук Ингеровых, Леннар лишний раз возблагодарил богов — или к кому там следует обращаться в таком случае, — что ему удалось так удачно вывернуться…

— Сожри меня тварь из Язвы Илдыза, если он больной!!!

В таком ключе разговор продолжался весь вечер, а наутро было решено Леннара на улицу не выставлять, тем паче что подступали холода. Однако же Ингер и семейство его уверились, что Леннар очень, очень не прост. «Переодетый Ревнитель, которому невесть что от нас надо… Провинился и прячется от своих, наверное», — думал Ингер. «Хорош парень, ловок и увертлив, с головой, вот бы такого дочери в пару», — размышлял старик Герлинн. «Перевертыш-оборотень али демон Илдыза какой, лучше его не трогать», — думал толстяк Бинго, обходя Леннара далеко стороной. Инара же… Что думала Инара, она скрывала, кажется, даже от самой себя.

Вспыльчив Ингер, но отходчив. Кроме того, последующие события отодвинули эту стычку на задний план, и Ингер забыл о ней. Начались работы по выделке кож согласно методикам Леннара. Ингеру пришлось дважды съездить в Ланкарнак, чтобы приобрести множество инструмента и материалов, отсутствующих в его мастерской. На это ушли все деньги, которые оставались у Ингера после последней, удачной для него, ярмарки в столице. Сколько было сомнений, сколько страхов и колебаний!.. Скупой старик Герлинн, как ни был уверен в сметке и сноровке Леннара, все равно то и дело ворчал, кряхтел: ох, сколько монет плочено, сколько всего трачено, а толк от — неизвестно, будет он али нет?..

Впрочем, первые же опыты опрокинули все сомнения. Выделанные по методу Леннара и с помощью налаженного им оборудования кожи оказались такого изумительного качества, что семейство кожевенников немедленно поспешило закрыть рты. А ведь были голоса (в частности, тупоумного Бинго): дескать, что вы его слушаете, безродного пса, который только впустую переведет кожи и растратит драгоценное время? Это ж сколько убытку, а?!

За выделкой кож следовали кройка и пошив кожаной одежды, обуви, утвари, пошив и отделка поясов, ремней; теперь все предпочитали помалкивать. Ингер и его братья работали преимущественно на подхвате, основную работу выполнял Леннар. Время от времени на его лице появлялось какое-то почти детское выражение: откуда, откуда я все это знаю? Откуда в руках эти умения, эта пластика?.. И он бросался на работу с новой силой и новым вдохновением, потому что уже твердо знал: да, он на том пути, который выведет его к правильному пониманию самого себя и — чужого и странного, но все смутно узнаваемого мира, что вокруг него.

И вот в один прекрасный день Ингер, гордый тем, что он везет на ярмарку товар неслыханного качества, отправился в Ланкарнак на новой телеге, запряженной ослом в новой же, свежевыделанной кожаной упряжи. Конечно же в этот день он начисто забыл обо всех обидах и подозрениях, связанных с именем Леннара. Хотя как раз накануне добавился еще один, ТРЕТИЙ, повод.

4

— Что такое Язва Илдыза? — спросил Леннар. Вопрос был тем более внезапен, что задавший его, казалось бы, всецело поглощен едой. В семье Ингера не было принято говорить за столом.

Ингер поднял голову. Его нижняя челюсть работала вовсю, на скулах ходили широкие, упругие желваки

— Что? — с набитым ртом промямлил он. Кроме Леннара и Ингера за столом оставалась еще Инара, которая мелкими глотками допивала теплый фруктовый взвар. Именно она ответила на вопрос Леннара:

— Язва Илдыза… неужели ты ни разу не видел? Значит, все-таки есть земли, в которых нет этих… этих проклятых мест. Ну, Язв Илдыза много. Прежде всего — Проклятый лес, из оврага возле которого ты, Леннар, выполз. В окрестностях Ланкарнака, нашей столицы, есть еще две таких Язвы, а вообще, как говорят ученые люди, в землях Арламдора таких Язв семь или восемь. Язва Илдыза — запретное место, отмеченное красными вешками Храма. Строго-настрого воспрещается кому-либо ходить в те места. Я видела собственными глазами одно… не считая Проклятого леса, конечно. Это — огромный серый чертог, из которого сочится странный зеленоватый дым. Дым без запаха, но, видать, тлетворный, потому что близ Язвы не растут трава и деревья, а торчат лишь обугленные черные раскоряки, которые называют побегами тьмы.

— Не больно-то изобретательное название, — пробормотал Леннар, уставившись в грубо отшлифованную поверхность столешницы прямо перед собой. — Чудны дела ваши, боги…