Радуга (СИ) - Алёна Дмитриевна Реброва
Когда я попробовал приподнять Яшму, чтобы обмотать лоскут вокруг туловища, она вдруг взвыла от боли, очнувшись.
Не соображая, что происходит, она попробовала оттолкнуть меня, но сил ей не хватало.
- Успокойся, это я, Дельфин! - крикнул я, удерживая ее руку в своей.
Яшма открыла глаза, я понадеялся, что она пришла в себя и сможет что-то сказать... но по ее мутному взгляду я понял, что она ничего не видит. Через секунду она снова закрыла глаза. Ее тело обмякло, но ее пальцы так крепко вцепились мне в руку, что я с трудом смог оторвать их от себя.
Тут я услышал шаги сверху: кто-то подходил к складу.
- Эй, тут кто есть? - вниз просунулась голова Бороды.
- Да, тут я и Яшма! - ответил я. - Спускайся, помоги мне вытащить ее отсюда!
Борода спустился и зачем-то закрыл за собой люк.
- Ты нашел ее! - воскликнул он, подходя ближе. - Бедная девочка...
- Она умрет, если не отнести ее в лазарет.
- Если отнести ее к оранжевым, она умрет быстрее, - заметил он. - Солнце рвет и мечет, он и остальные хотят мести. Ее обвиняют в смерти двух сотен человек, забыл?
- Но мы не можем оставить ее тут!
- Мы не должны отдавать ее оранжевым, это все равно, что убить ее сейчас самим, - возразил Борода. - Нужно спрятать ее, пока она не поправится и не сможет говорить.
Я снова взглянул на Яшму. Она дышала тяжело и редко, с опасным присвистом в груди. Ее разгорячившаяся кожа покрылась липким слоем пота, смешавшегося с кровью и грязью.
У меня было столько вопросов... Я не мог рисковать, она нужна была мне живой.
- Нужно отнести ее ко мне, - сказал я. - Я попрошу Погодника, он осмотрит ее раны и посоветует что-нибудь.
- Уверен, что готов пойти на это? - спросил Борода. В его голосе звучало сомнение, грозившее перейти и на меня. - Ты станешь для оранжевых человеком, укрывающего преступницу...
- Перед тем, как потерять сознание, она говорила что-то про яд. Похоже, они пытались добить ее, а не вылечить, - сказал я, вздыхая. Я едва ли осознавал, что делаю. - У меня дома ее искать не станут, а вот остров желтых обыщут до последнего камня.
- Я помогу тебе, пронесем ее по берегу, нас никто и не заметит.
Борода ушел и через какое-то время вернулся с носилками и двумя своими друзьями. Пока их не было, я окончательно дорвал свою рубашку и перевязал самые крупные раны Яшмы: на все мне просто не хватило бы ткани.
Осторожно погрузив ее на носилки, мы стали выбираться из склада. Это было нелегко, но и дальше легче не стало. Нам пришлось идти по самому берегу, по колено в воде, чтобы с острова нас не заметили.
К счастью, свой дом я решил построить на отвесном берегу, так что трудностей с незаметностью у нас не было. Мы быстро внесли носилки внутрь и оставили их на моей лежанке.
- Найдите Погодника, я останусь тут, - сказал я, сбрасывая доспех, казавшийся мне каменным.
Лашуня, почуяв знакомый запах, выползла из-под гамака. Принюхавшись, она узнала в полуживом окровавленном теле свою хозяйку и бросилась к ней.
- Фу! Лашуня, фу!
Я поспешил отодрать крысу от груди Яшмы, которая и так едва дышала.
- Сторожить, Лашуня! Живо! - я кивнул крысе на дверь. Та посмотрела на меня, как на изверга, но послушно пошла к выходу и улеглась у занавески, которая была мне вместо двери.
Сняв доспех, я налил в кувшин пресной воды, хранившейся у меня про запас, взял первый попавшийся кусок ткани и стал промывать раны.
Я не знал точно, что следует делать, но мне показалось, что будет лучше сделать хоть что-то, чем сидеть и прислушиваться, дышит она или уже нет.
Наконец, Лашуня пискнула, давая знать, что к нам пришли.
Я поспешно вышел наружу и увидел Нору.
- Слаба Богу, ты жив! - воскликнула она, кидаясь мне на шею и обнимая. - Почему ты не пришел ко мне!? Я так боялась!
- Я слышал, вам принесли Яшму, меня отправили ее искать, - сказал я, морщась: Нора случайно задела свежую рану.
Девушка отдернула руку и внимательно осмотрела порез на моем плече.
- Почему ты не пришел лечиться!? А если туда что-то попадет?
- И что ты посоветуешь мне сделать?
- Я принесу тебе мазь, она поможет!
- Отлично.
- Я скоро приду!
- Буду ждать тебя здесь.
Она ушла, а я вернулся к себе. Лашуня снова бросилась к Яшме, пыталась вылизать ее руку. Я отогнал крысу: мало ли, что бывало в ее пасти?
Вскоре Нора вернулась, крыса снова запищала.
- Пойдем, я наложу ее на раны.
- Я сам! - я остановил девушку, собравшуюся зайти внутрь. Она недоуменно на меня посмотрела. - Я очень устал, - объяснил я, вздыхая. Меньше всего мне сейчас хотелось этих трудностей. - Давай я сам все сделаю, а к тебе приду, как только получится, хорошо?
- Как скажешь, - произнесла она растерянно. - Ты странно себя ведешь.
- Я убил много людей сегодня. Мне нужно побыть одному.
Больше вопросов не было, Нора ушла, а я смог вернуться внутрь.
Мази, которую принесла жрица, не хватило даже на самые крупные раны Яшмы: у бедняги ребра торчали из-под стесанной кожи, а руки были исполосованы, как точильная палка. Но даже эта помощь была лучше, чем ничего.
Когда вернулись трое желтых, солнце уже потихоньку белило небо. Вскоре мне нужно было идти на совет.
- Где Погодник? - спросил я, замечая, что с желтыми его нет.
- Он сейчас сам не лучше Яшмы, - объяснил Шляпа. - Фиолетовые говорят, это он вызвал шторм, и теперь валяется в горячке.
- Плохо дело, - вздохнул я. - Посидите с ней? Если кто-то придет, молчите: Лашуня не пустит никого внутрь.
Желтые переглянулись и согласились. Я велел крысе сторожить, а сам пошел на совет.
Там собрались все, кроме Погодника и Солнца.
- Я боялся, ты не пережил битвы, - сказал я Буревестнику. Он, перевязанный и облитый снадобьями оранжевых жриц, выглядел больным, но вполне живым.
- Я жив, - он кивнул. - Ты отлично сражался для новичка.
Я не стал отвечать: было бы, с кем сражаться. Почти все стражники, которые мне доставались, находились под
