Радуга (СИ) - Алёна Дмитриевна Реброва
Я знал, что не должен никого пускать к арбалетам и пушкам. Я скидывал стражников воду канала, где они тонули, если не успевали выбраться из течения. Один оказался проворнее, он сумел пробраться сквозь защиту и бросился с мечом к арбалету.
Я нагнал его, когда он уже занес меч над машиной и стрелком, и вонзил саблю ему в бок. Вытащив оружие, я вернулся к обороне насыпи. Голову заволокло туманом: я не видел и не думал, что делаю. Я просто делал.
Темнело, стражники не прекращали наступать. Болты в арбалетах стали заканчиваться, у стрелков давно не было стрел. Пушки стреляли реже.
Десятки черных уже были на насыпях, наши с трудом защищали от них машины: в бою обученный стражник, который мог терпеть зуд от доспехов около получаса, стоил троих наших. Но как только действовал яд, боец становился слабее морского котенка, и его мог прикончить даже мальчишка.
Я, Буревестник и оставшиеся в живых парни откидывали черных, сколько могли, но все чаще случалось так, что на каждого из нас приходилось по двое-трое противников, и соседнему холму приходилось нам помогать. В итоге мы объединились с соседями и по очереди отбивали каждый из холмов, пока левый окончательно не захватили. После этого все резко изменилось.
Стражники прибывали, мы не успевали их отбрасывать. Желтые в спешке увозили машины вниз с холмов. Мы понимали, что начинаем сдавать позиции: врагов было больше с самого начала, и сейчас, когда у нас кончились снаряды, черных все еще было больше, чем нас. Похоже, Остов бросил сюда все свои силы, наверняка среди наступавших были даже простые патрульные.
Когда солнце должно было вот-вот зайти, стало ясно, что мы проиграем, если бой пойдет прежними темпами. Нас было мало, наши бойцы были обучены гораздо хуже, большинство из них беспомощно тряслось от страха.
Пришло ужасное понимание: нас могло спасти только чудо.
Людей становилось все меньше, они кричали, выли от боли, а черные в бешеной ярости терзали их тела гарпунами, мстя за погибших товарищей. С каждой минутой черных становилось все больше, некоторые уже завладели арбалетами...
Ставки на голубую болезнь были проиграны. Большинство стражников озверели от адреналина и не чувствовали зуда, ими двигало только одно желание: перебить побольше врагов.
Островитяне в страхе отступали, а те, кто сражался, быстро проигрывали.
На моих глазах пляж чернел от доспехов стражи.
Когда каждый из наших, окруженный черными, уже решил для себя, о чем будет думать перед смертью, чудо все же случилось.
Закатное солнце окрасило небо с севера оранжевые и розовые цвета, но с юга оно было темно-синим, как морская глубь. Сверкающая молниями туча, огромная, словно предвестник конца света, надвигалась на остров. Это был шторм.
- Продержимся еще час, и все закончится! - кричали командиры групп. - Они не смогут вернуться на Остов, если шторм унесет их лодки! Они отступят!
Наши люди ободрились, теперь появилась надежда на то, что мы не только выживем, что победа еще возможна. Вернемся мы сегодня к домам, или нас приведут туда связанными, - это еще не было решено!
Мы с Буревестником остались вдвоем из всего отряда. Прикрывая друг другу спины, мы отбивались от окружающих нас черных и помогали отбиться встречающимся в толпе своим.
У меня было несколько незначительных ран: доспех хорошо меня защищал. Буревестник дрался увереннее, он был сильнее и выносливее меня, но из брони у него был только плетеный из водорослей жилет. Он истекал кровью и становился все слабее.
В суматохе битвы, размахивая саблей во все стороны, несколько раз я чуть не упустил его из вида, но каждый раз я все-таки находил его и снова становился за его спиной.
Когда выдалась лишняя секунда, я снова обернулся и увидел, что Буревестника не было рядом. Искать его не было времени, на меня набросился один из черных. Яд голубых камней действовал на него, он еле двигался от боли. Стоило покончить с этим, на его место встал другой.
- Вестник! - крикнул я, отбиваясь в одиночку уже от двоих. - Вестник!
Мне никто не ответил.
Я продолжил сражаться в одиночку, пока не увидел вдалеке еще одного нашего бойца. Это был один из синих ребят, которого я уже считал погибшим. Я поспешил к нему на помощь.
Небо было черным, и дело было не только в наступающей ночи. Дождь шел уже около получаса и усиливался с каждой минутой, сильный ветер пронизывал до костей, оглушительный гром, словно пушечный выстрел, заставлял черных вздрагивать.
Наконец, словно глас с неба, прозвучал сигнал. Рог черных звал их обратно в лодки.
Мы даже не стали гнаться за ними: люди были измотаны до крайности.
Собравшись на холмах, мы смотрели на пляж, по которому бежали черные. Они неуклюже прыгали в воду, пытались забраться в качающиеся на волнах лодки, некоторые из которых уже унесло далеко от острова.
Сколько из них доберется до Остова прежде, чем шторм унесет их в открытое море? Сколько они будут зализывать раны после этой битвы?
Когда последний стоящий на ногах черный скрылся в лодке, мы разошлись по пляжу и холмам. Необходимо было найти раненных и привезти их в лазарет, также нужно было собрать трупы стражников, снять с них оружие и форму. Тела мертвых нужно было сжечь, чтобы их не разнесло штормовыми волнами вокруг всего Огузка.
К трем часам ночи, когда шторм бушевал уже в полную силу, работа была закончена. Раненые были в лазарете, мертвые сложены в ямы и готовы к сожжению, собранное оружие - в лагере желтых. Воины наконец-то могли вернуться домой и отдохнуть.
Совет предводителей, на котором мне следовало присутствовать, должен был начаться на рассвете, до тех пор необходимо было посчитать людей и оставшееся оружие.
Отметившись перед Луной, - он подсчитывал выживших голубых, - я отправился к оранжевым, чтобы узнать, как идут дела в лазарете и поговорить с Норой.
По дороге мне встретился Кит. Живой почти невредимый. Он выглядел взбудораженным, хотя, как и я, с ног валился от усталости.
- Что случилось? - спросил я, подойдя к приятелю. - С Нерпой все в порядке?
- Она в лазарете работает, - кивнул он, не сводя с меня ошалелого взгляда. - Ты не поверишь...
- Что случилось? Выглядишь так, как будто только что воочию увидел Бога Солнца!
