Время, гравитация, любовь и прочие неприятности - Алёна Фаверо
— Ты веришь в прошлые жизни?
— Я знаю прошлые жизни — впервые признаюсь кому-то. Он поворачивается и снова внимательно изучает мой профиль. Молчу, пытаясь решить, как много могу ему рассказать, а он ждет пояснения.
— Гипноз. Регрессия — решаю начать с максимально безопасного. Саша одобрительно кивает.
— Даже если это просто метафора, она реорганизует мышление — рассуждает он — знаешь, мне это дает ценность. Ощущение, что я — не просто ошибка эволюции или песчинка в бесконечности, а нечто большее, часть чего-то. Тогда все это — он указывает на небо — имеет смысл и становится увлекательным путешествием. — Такого рода мысли — признак «старой» души. Молча улыбаюсь, все еще опасаясь рассказывать ему что-то, выходящее за рамки привычных концепций.
— В одной из жизней я мог жить в Армении. Горы много лет зовут меня, как будто что-то между нами не завершено. С детства мне снятся снежные вершины, а я из Ростова вообще-то. Может однажды найду ответ — слышу грусть в последней фразе и чувствую, что хотела бы помочь.
— Почему именно Армения?
— Здесь все знакомое и родное, даже в первый раз приехал как домой — он пожимает плечами — есть одно место, куда хочу съездить, но пока не получалось.
— Что за место?
— Гегард. Монастырь в горах. В моих снах есть пещеры, кресты и свечи. Но пространство как будто не пускает съездить туда, все срывается в последний момент — он взъерошивает темные кудри и улыбается мне.
— Давай съездим вместе — предлагаю я. Никто из субличностей не берет на себя ответственность за это. Потому что это не они. А Высшее Я. Улыбка с ямочками пропадает, серьезный профессор изучает мое лицо.
— Я согласен. Не передумаешь?
— Завтра лекции скучные, никто и не заметит нашего отсутствия — мой внутренний Душнила протестует, Жириновский собирает петиции за запрет поездки, но против решений Высшего Я идти бесполезно. Это что-то важное, куда мне необходимо. Почему и зачем — узнаю позже. Кому доверять, если не самой мудрой части себя, напрямую соединенной с Полем полей.
Мы еще гуляем и обсуждаем предстоящую поездку, Саша берет на себя организацию. Самая большая сложность в том, что сейчас зима. Надо тепло одеться, а у нас с собой только костюмы. «Я все решу, просто поставь будильник на 9 утра и спустись в лобби» — уверенно обещает он. И я верю.
20 декабря
Мы встречаемся внизу, он протягивает мне пакет с курткой, спортивным костюмом и дутыми сапогами. Ах вот зачем вечером был вопрос про размер ноги. Жириновский предположил, что Саша фетишист.
Быстро переодеваюсь в уборной и выхожу на улицу.
— Как ты смог все организовать? — у него в руках два картонных стакана и крафтовый пакет.
— Когда готов, вся Вселенная помогает — хитро улыбается он и я не понимаю, в шутку или серьезно. Растягиваю губы в ответ — Двойной эспрессо и молоко, правильно?
— Ты запомнил? — делаю большой глоток и чуть расслаблюсь от тепла и какого-то приятного ощущения заботы. Александр оборачивается и указывает на черный джип в двадцати метрах от входа. За рулем мужчина лет 40 с добрыми глазами и внешностью актера Фрунзе Мкртчяна, который сыграл дядю Джабраила в «Кавказской пленнице».
Мы устраиваемся на заднем сидении, снимаем объемные куртки, достаем из пакета сэндвичи и смотрим на дорогу. Что готовит нам эта поездка? Предвкушение как в детстве. Как будто мы сбежали с уроков. Я ведь давно хотела увидеть горы, водитель говорит, что сегодня нет тумана и небо ясное, значит будет красиво. Он предлагает заехать на Арку Чаренца, откуда открывается лучшая панорама на Арарат. Переглядываемся и соглашаемся.
Небольшие села вдоль дороги заканчиваются и перед нами степь, упирающаяся в коричневые складки невысоких гор, словно в долине лежит одеяло. Еще через 10 минут справа от дороги открывается панорама величественной горы, почти прозрачной в свете солнца, в снегу и пелене воздуха. Машина останавливается на парковке, мы накидываем куртки и поднимаемся к каменной арке посреди ничего. Оказавшись в ней, я замираю. Обрамленная рамкой, панорама оживает и по принципу золотого сечения в ней гармонично устраивается вершина Арарата, возвышающаяся на 5000 километров, а левее — гора Сис.
Саша фотографирует вид, потом просит меня сделать пару шагов вперед. Слышу звук затвора камеры. Да, я хочу такой кадр. Не на память, а потому что это красиво. Чувствую, как холод заползает под куртку и обжигает лицо. Прячу руки и вжимаюсь в плечи, превращаясь в нахохлившегося воробушка.
— Замерзла? — утвердительно мычу, — пойдем. Саша помогает мне спуститься по лестнице. Открывает дверь, как настоящий джентельмен. «Мушкетер, твою мать» — пессимистично комментирует Жириновский. Я согреваюсь и расправляю плечи. Мы делимся впечатлениями, коллега рассказывает о своем первом визите в Армению и снах, которые преследовали с детства.
— Стены каменные, свечи, молитвы, язык не разобрать. Книги, сундуки и длинные одежды. Звучит как бред?
— Звучит как обрывки сна. Бессознательное хочет что-то сказать или не может справиться с информацией. Гипноз не помог? — отрицательно мотает головой и задумчиво смотрит в даль.
— Что бы я не пробовал — темнота, как будто стена, которую не получается пройти сознанием.
Это значит, что он не был готов к воспоминаниям. Иногда события прошлых жизней отпечатываются на уровне души, «импринт» может быть трансформирован высшими энергиями в пространстве между воплощениями, а может быть отработан в следующих жизнях. Через сны ему напоминают про поиск ответов, но пока не позволяют пройти в глубину. Прошу пространство помочь с этим. Эта поездка точно что-то принесет. Нам обоим.
Мы доезжаем до Гегард — монастырского комплекса в ущелье реки. По дороге успеваю прочитать описание и краткую историю места. Мой спутник неспокойно выглядывает вперед, кусает губу, теребит волосы. Как мальчишка, который едет в парк развлечений и каждые пять минут спрашивает «ну сколько еще?». Горная дорога укачивает, петляя из стороны в сторону. Потом мы выезжаем на прямой участок с местами
