Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)

— Мистер Харви, в соответствии с правилами мы осуществляем межпланетную связь только за наличный расчет. Я был бы не прочь взять купюры Федерации, но не имею права: это нарушение закона, — он уставился в потолок. — Разумеется, на черном рынке деньги Федерации имеют хождение…

Дон печально усмехнулся.

— Знаю. Но пятнадцать-двадцать процентов — слишком низкий для меня курс. Мне не хватит, чтобы расплатиться за радиограмму.

— Двадцать процентов? Текущий курс — шестьдесят!

— Правда? А я чуть было не свалял дурака.

— Это неважно. Я вовсе не собирался советовать вам отправиться на черный рынок, мистер Харви. Во-первых — потому, что сам нахожусь в непростом положении, представляя компанию, принадлежащую Федерации и до сих пор не экспроприированную. И вместе с тем я вполне лояльный гражданин республики. Если вы сейчас уйдете и вернетесь с деньгами республики, я должен буду сообщить в полицию.

— Папа!

— Помолчи, Изобел. Во-вторых, молодому человеку негоже впутываться в такие дела, — он помолчал. — Но мы, возможно, найдем способ выйти из создавшегося положения. Ведь ваш отец не отказался бы оплатить такую радиограмму?

— Еще бы!

— Но я не могу отправить ее наложенным платежом. Что ж, пишите переводной вексель на имя вашего отца, и я приму его в качестве оплаты.

Дон ответил не сразу, а сначала обдумал предложение. Казалось, это то же самое, что отправить сообщение наложенным платежом — против этого он ничего не имел, — но делать долги от имени отца без его согласия Дону не хотелось.

— Послушайте, мистер Костелло, ведь вы еще очень долго не сможете предъявить вексель к оплате — так почему бы мне не оставить долговую расписку, по которой я расплачусь как можно быстрее? Может быть, так будет лучше?

— И да, и нет. Принять вашу расписку попросту означает отправить ваше межпланетное сообщение в кредит, а это запрещено. С другой стороны, переводной вексель на имя вашего отца представляет собой финансовый документ, который равноценен наличной сумме, даже если я не могу получить деньги немедленно. Согласен, все это тонкости космического права, но ими и определяется разница между тем, что я могу и что не могу сделать, следуя правилам корпорации.

— Спасибо, — медленно произнес Дон, — но мне кажется, что нам надо обождать. Может быть, мне удастся где-нибудь подзанять.

Мистер Костелло перевел взгляд с Дона на Изобел и беспомощно пожал плечами.

— Ладно, пишите расписку, — отрывисто сказал он. — Пишите на мое имя, а не на компанию. Заплатите, как только сможете, — он еще раз глянул на дочь, которая в ответ одобрительно улыбнулась.

Дон составил расписку. Как только они с Изобел отошли достаточно далеко, чтобы отец девушки их не услышал, Дон сказал:

— Это очень щедро с его стороны.

— Подумаешь! — ответила девушка. — Это всего лишь показывает, как далеко может зайти заботливый папочка, чтобы его дочка не упустила своего шанса.

— Что? Что ты хочешь сказать?

Изобел улыбнулась.

— Ничего. Бабушка Изобел просто тебя разыгрывает. Не бери в голову.

Он улыбнулся.

— Куда же мне тебя повести? Пойдем к «Голландцу», выпьем по кока-коле?

— Уговорил.

Когда Дон вернулся в ресторан, то кроме горы немытых тарелок он обнаружил, что в зале идет жаркий спор по поводу обсуждаемого Штатами законопроекта о воинской повинности. Дон навострил уши: если будет всеобщая мобилизация — его загребут точно и надо бы их опередить, записавшись в Космическую гвардию добровольцем. Совет Макмастерса относительно «единственного способа попасть на Марс» крепко сидел у него в голове.

Большинство спорщиков склонялись в пользу воинской повинности, и Дон тоже не возражал; проект казался ему дельным, несмотря на то что он сам подпадал под его действие. Один спокойный невысокий человек, до сих пор молча слушавший окружающих, откашлялся и сказал:

— Повинности не будет.

Последний оратор, второй пилот, до сих пор носивший на воротничке три круга, удивился:

— С чего бы это? Откуда тебе-то знать, коротышка?

— Я побольше вашего знаю. Позвольте представиться: сенатор Оллендорф от провинции Куи-Куи. Во-первых, воинская повинность нам не нужна; сам характер нашего конфликта с Федерацией не требует большой армии. Во-вторых, у нашего народа не тот темперамент, чтобы мириться с повинностью. В ходе процесса выборочной иммиграции здесь у нас на Венере сложилась нация упрямых индивидуалистов, почти анархистов. Они не примут принудительного призыва. В-третьих, налогоплательщики не одобрят большую армию; у нас и так больше добровольцев, чем мы можем содержать. И наконец, я и мои коллеги собираемся похоронить проект, соотношением голосов три к одному.

— Послушайте, любезный, — словно жалуясь, спросил пилот, — зачем было называть три первые причины?

— Я просто репетировал свою завтрашнюю речь, — ответил сенатор. — Кстати, сэр, если вы так уж болеете за призыв, то отчего вы не вступили в Космическую гвардию? Вас бы наверняка взяли.

— Что ж, я отвечу — так же, как ответили вы. Первое, или во-первых, я — не местный, так что война эта не моя. Во-вторых, сейчас у меня первый отпуск с тех пор, как прекратили полеты кораблей класса «Комета». А в-третьих — я завербовался вчера и теперь пропиваю свой аванс. С вас довольно?

— Разумеется, сэр! Позвольте вас угостить.

— Вам следовало бы знать, что старый Чарли подает только кофе. Так что возьмите чашку и расскажите, что творится на Губернаторском острове. Нам хотелось бы получить сведения из первых рук.

Ушки Дон держал на макушке, а рот (не всегда) на замке. Помимо прочего ему удалось узнать, почему в этой «войне» не велось никаких военных действий, кроме уничтожения «Околоземной». Дело было не только в том, что из-за значительной удаленности — от тридцати до ста пятидесяти миллионов миль — военные коммуникации сильно растягивались. Главной причиной был страх перед ответным ударом, и, вероятно, именно из-за этого и создалось нынешнее патовое положение.

Техник-сержант Воздушных сил принялся разъяснять всем, кто пожелал его слушать:

— Начальство нас сейчас по полночи держит в состоянии стартовой готовности. Какого черта? Терра напасть не осмелится, и заправилы Федерации прекрасно об этом знают. Войне конец.

— С чего вы взяли, будто они не нападут? — спросил Дон. — По-моему, в нас попасть так же просто, как в сидящую на воде утку.

— Это верно. Одна бомба — и наш городишко целиком сдует в болото. И Бьюкенена это тоже касается. И Куи-Куи-тауна. Но что это им даст?