Андрей Акаемов - Сказание о Великом Рыцаре Легком и Его Крутобедрой Подруге и Соратнике Сереге

9. Еще несколько писем от Серегиных фанатов, а так же маленькая записка от Легкого, написанная, вероятно, позднее, где тот писал, что похоже все очень заинтересованы в его прибытии;

10. Письмо от вора-аристократа Лисьего глаза, написанное в заключении, где тот сообщал о порядках в тюрьме и о том, что там кормят два раза в день а простыни меняют раз в месяц;

11. Письмо от государственного шпиона, пожелавшего остаться неизвестным, с единственной фразой: "Ну ты, мужик, даешь".

Откровенно говоря у Сереги не было ни малейшего желания возвращаться в столицу. Впрочем, у Горячки, которой пожаловали титул статс-дамы его императорского дворца, тоже. Но что-то такое у него там зашевелилось, и сам не понимая почему, он стал собираться в дорогу.

Пробиваться решили по главной дороге, — быстрее. Серега не знал, действует ли их продуктовый кредит у Главной, а к письму Легкого была приложена огромная карта, график патрулей и координаты блок-постов. Но то ли продуктов взяли мало, то ли секс отнимал гораздо больше времени и сил, чем рассчитывали, но к половине пути они уже были вынуждены зайти в кабак чтобы пополнить запасы продовольствия. Про главную дорогу вообще говорили, что она — один сплошной кабак. И чем ближе к столице, тем больше это высказывание соответствовало действительности. Добавьте к этому еще то, что кабаки представляли собой длинный дом с открытой верандой, и располагались всегда вдоль дороги, а не перпендикулярно к ней. Та часть, что не была открытой верандой, представляла множество маленьких комнаток и одну большую. Большая комната стыковалась с верандой и, собственно, она и была кабаком. Маленькие же комнаты служили самым разнообразным целям. В них можно было спокойно поесть, вести переговоры. Они сдавались внаем торговцам, проституткам, путешественникам. Иногда в них поселялись представители императорской администрации, но чаще всего в них складировали посетителей, которые упивались настолько, что позорили центральную комнату своим видом.

Продукты, конечно, можно было купить и у крестьян, и в какой-то из мелких комнатушек, но в этом случае возникнут проблемы с разменом денег, которые так и так придется решать у главного кабачника. Поэтому Серега решил действовать в наглую. Заявился в кабак, не переодевая дорожного костюма и потребовал отоварить его сухим пайком на две недели и как можно как можно быстрее. Горячка сама хотела это сделать, но Серега здраво рассудил, что если разыскивают его, то разыскивают и ее тоже. Дорожный костюм — это штаны, короткая малица и плащ. Обычный костюм — это длинная малица. Малица — что-то вроде рубахи без рукавов. Еще ее положено подпоясывать. Итабарская мода не делится на мужскую и женскую. Разве что украшениями. Поэтому на Горячке был такой же костюм.

— А тебя тут разыскивают, — сказал трактирщик.

— Донесешь, зарежу, — ответил Серега спокойно.

— Уже, — сказал трактирщик, — Ты че не видел, как малый у тебя из-под ног выскочил?

— И кто это меня, интересно, разыскивает?

— Это я, — сказал Бармал, запызивыясь и вваливаясь в трактир. Малица у него была не только одета задом наперед, но еще и вывернулв наизнанку. Впридачу и не подпоясаная. (для итабарца это то-же что для советского человека появиться на улице без штанов) Наизнанку так же были вывернуты джурабы, которые ко всему прочему были еще и разного цвета, а один бкх подметки.

— Не в твоих принципах сниимать комнаты в кабаках, — сказал Сергей.

— А я сменил бизнес, — сказал Бармал, — И пришлось поступиться принципами. Этот твой приятель Легкий уже покончил со всеми дракошами, а новых пока не предвидится.

— Решил меня что ли в качестве сырья для своей живодерни использовать? — спросил Сергей.

— Да нет, тут такое дело тоньше, твоя рулетка покрутилась, покрутилась и перестала. В смысле, крутится то она как прежде, а вот останавливается там, где желает. Вот хромой мне и говорит: "Найди Серегу и приведи на консультацию. Десять золотых за посредничество".

— И ты поверил?

— Так они в самом деле прекратили крутить эту шарманку. И на излете.

— Но десять золотых, — сказал Серега.

— Да они в неделю больше имели, — сказал Бармал, — А что ты без охраны? Тебя же. как я заметил, еще кто-то разыскивает.

— Кто?

— Да все.

— Кто все?

— Да все абсолютно. Любого спроси, чем он занимается, тот ответит: "Разыскиваю Серегу".

— И все из-за рулетки?

— А чтоб я знал. Кстати, если нужна охрана…

— Не нужна, — сказал Сергей, — Попробую как-нибудь уйти огородами.

— Зря ты так, — сказал Бармал, — Это же главная дорога, самая что ни на есть разбойничья вотчина. А приметы твои и твоей женушки каждая собака знает.

— Я все-таки считаю, — ответил Сергей, — Что охрана ко мне привлечет больше внимания, а с разбойниками как-нибудь справлюсь.

— Ну и дурак, что так считаешь. Ко мне и то какие-то хамы приставали два раза. Совершенно не представляю, как вернуться в город.

— А зачем тебе в город? — спросил Сергей.

— как зачем за деньгами — Десять золотых, — сказал Бармал, — Я их уже заработал.

— Так тебя просто просили передать про рулетку? спросил Сергей.

— Просто просили передать. А иначе за другую работу я бы не взялся. принцыпы…Мы же с тобой друзья в конце концов.

— Да, друзья, — подтвердил Сергей, — И знаешь, что я могу тебе предложить в знак нашей дружбы?

— Что?

— Охрану.

— Какую?

— Самую лучшую на выбор. Тут, насколько мне известно, недалеко стоит императорский гарнизон. Придешь туда, изложишь свои проблемы, помогут. документ я тебе сейчас выпишу…

— А ты, я гляжу, — сказал Бармал, — Сделал неплохую карьеру с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Да нет, — сказал Сергей, — Это у меня просто хороший блат. Поговорили еще немного, вспомнили старых знакомых. К тому времени Горячка уже собрала необходимые продукты, и они вышли. Бормала оставили переодеваться. На всякий случай сделали хороший крюк, и на главную дорогу вышли только через день. Участок был бездюдный, патрулей не было, к тому же через час так и так темнело. Поэтому и решили пройти по дороге. Вскоре впереди увидели группу людей, которые занимались довольно странным делом. Точнее, было две группы, и занимались они тем, что одна группа нападала на другую. Та группа, что защищалась, спряталась за щиты и ощетинилась копьями. Нападавших было раз в пять больше. Они пытались достать оборонявшихся, кидая в них камнями и тыкая палками из костра. На костре стоял огромный котел с уже дымящимся маслом. Прямо в центре группы нападавших бесился Бармал, который орал: — Так ему! так ему, подлецу! Куда тыкаеешь?! В морду тыкай, в морду! Да не так. А ты че, козинное ухо, приперся со своим булыжником? Тащи его обратно! Иначе алебардой по копусте получишь.