Брайан Стеблфорд - Течения Алькионы

- У тебя стерильный разум, - сказал ветер. - Разве ты не можешь понять того, что он говорит? Разве ты не можешь постичь то, чего он хочет?

Пусть идет к дьяволу со своими фантастическими мечтаниями, - ответил я. Все это просто чушь. Я и гроша ломаного не дам за сверхразум и за гармонизацию человеческой и чужеродной мысли. Это просто пена - мыльные пузыри. Единственное, что меня волнует, это то, как повлияет это на корабль и на всех, находящихся в нем. Меня не волнует, насколько философски элегантны и эстетически красивы были его идеи. Меня не волнует, влюбишься ли ты в эти глупые мечтания. Я беспокоюсь только о своей жизни и о том, что его это нисколько не тревожит. Помни, он мой владелец. Он купил меня, потому что я был ему нужен, но он не позволяет мне иметь собственные идеи. Именно это и пугает меня. Именно в этом его сумасшествие.

- У тебя ограниченный разум, Грейнджер - сказал ветер. - Постоянно занятый мелочами. У тебя нет души.

И после этого безжалостного замечания ветер грациозно замолчал.

Тем временем дель Арко ласково раздаривал прощальные приветствия. Сделать это было нелегко, так как им с Джонни приходилось поддерживать Ротгара, у которого неожиданно отяжелели ноги и который что-то сердито бормотал сам себе. Ив кружилась вокруг них, как беспомощная бабочка.

Я удалился от любезностей, которые с достоинством неслись за мной. Я помог поддержать Ротгара, и мы спустились на лифте.

- Вы не знали, что наш шеф окончательно свихнулся?

- Знаю, - сказал дель Арко. - И поражаюсь его проницательности.

- Так зачем вы на него работаете?

- Потому что он мне платит. Он не опасен, не приносит вреда. У него просто несколько странные идеи. Наше дело вести корабль. Я думаю, это вполне совместимо с его странностями. - Я отметил, что переоценил его проницательность. Он был тихим идиотом.

- Иногда, - сказал я, - у меня такое чувство, будто судьба не на моей стороне. Даже не так - что она имеет что-то против меня.

Дель Арко засмеялся.

- Это вы имеете что-то против, - сказал он.

- Аминь, - добавил ветер.

13

Следующее утро я спал.

После полудня дель Арко должен был встретиться с Шарло для сопоставления имеющейся информации и установления разумного основания для нашей попытки найти "Потерянную Звезду". Джонни и Ротгар готовились к отлету, но мне нечего было делать - невозможно было заранее выработать какой-либо план полета. Невозможно строить планы, когда имеешь дело с Течением Алькионы.

Пока я способен заставить себя расслабиться - это был последний шанс в предстоящую неделю или более. Вечером я встретил Ив в портовом кабаре высокой башне со сплошным стеклянным колпаком на верхушке, с которого туристы могли лицезреть Течение. Оттуда также можно было получить грандиозный вид захламленного участка в центре порта, где копошились местные жители в своих постоянных занятиях, которые привели их на окраину Течения. Значительно более приятным для меня было огромное пространство взлетного поля, которое тянулось на 10-12 миль в сторону юга, разбитое на клочки с передаточными тележками и почтовыми грузовиками, с частными ангарами и вещевыми складами. "Хохлатый Лебедь" был далеко отсюда, закрытый высокими заборами и защищенный от наплыва зевак чехлом. Но он был высоким кораблем, и я знал его достаточно хорошо, чтобы определить его формы в сравнении с рэмродами, трассовиками и П-шифтерами, которые были припаркованы неподалеку от него, ближе к нашей башне. Другие масс-релаксационные корабли выглядели невзрачными карликами со всеми своими массивными шести и восьмисекционными корпусами, но они были просто большими и безобразными. Приблизительно он имел размеры, промежуточные между самым легким П-шифтером и самой тяжелой яхтой, и выглядел немного непривычно по сравнению с их простыми полированными шкурами. Но я-то знал, какой хрупкой и фальшивой была эта зеркальность.

Я посмотрел на корабли чужаков, их формы и размеры, которые разрушали все другие представления. Это были лучшие прыгуны у свободных торговцев, но среди них было несколько медлительных калош, которые предназначены для протяженных увеселительных прогулок в спокойных районах Течения. Для ползания в сонных пыльных облаках и подобного рода местах, где нет ничего опасного - грузовики, холодильники. Они оптом торгуют своим грузом, бывая, может быть, раза два в год на Холстхэммере. Это не была тяжкая, сопровождаемая риском в Течении, работа, но она позволяла кораблям летать, а их экипажам зарабатывать себе на жизнь. Многим космонавтам больше и не нужно было, хотя люди, как правило, очень напыщенны или слишком сварливы. Мы основательно тщеславный и агрессивный народ.

Внезапно я увидел "Гимнию" Алахака, но вспомнил, что он теперь использует другое имя для корабля, которое я не знал.

Ив посмотрела на небо, кораблей не было. Ее очаровал тот факт, что она в космосе уже несколько дней. Даже бывалые туристы тщательно пытались скрыть удивление от космоса. Никому не нравилось выглядеть человеком, всю жизнь копающимся в грязи в галактический век.

Солнце Холстхэммера - слабый красный гигант, который никогда не проясняет горизонт более, чем на пять или около того. Северное небо было почти румяным от полусвета, обрызгав свечением облака. Запутавшаяся масса Течения таилась выше, изгибаясь за красной туманностью, как огромный, искалеченный паук, развесивший разреженную сеть из звездного света.

Технически Течение - темная туманность потому что его составляют облака из пыли - во внутреннем кольце; люди видят его как темную кляксу на фоне тусклых звезд за ним. Но оно содержит большое количество звезд, которые сохраняют видимые величины на Холстхэммере и нескольких ближайших мирах. Поэтому темная туманность ярка и прекрасна - если вам нравятся вещи подобного рода - в близком приближении. Свет преломляется и искривляется массой туманности и его лучи - всевозможных цветов и постоянно меняются. Даже в полдень оно имеет резкое, пятнистое сияние, которое соперничает с солнечным светом. Многолетнее ослабление и прилив его искажающих течений делает затруднительным наблюдение за ним - звездные штормы всегда швыряют вещество вперед-назад по времени, и из световой плотности ядра к тонкой оболочке, и искры рождаются и умирают все время; каждая загораясь, окрашивает все в свой оттенок.

- Это наводит ужас, - сказала она. - Словно огромная рука с растопыренными пальцами, которые сжимаются и разжимаются.

- То же чувствует и оно, - сказал я. - Пальцы всегда бегают по вашей коже, пролазят сквозь защиту. Непрерывный дождь из пыли и радиации. Течение вертит в руках корабли, как ребенок разглаживает самолетик, прежде чем бросить его в полет.