Виктор Колюжняк - Сентименталь

— Господин, этот человек утверждает, что у него к вам дело, — поклонился воин Клаусу фон Дирку.

— Кто тебя послал? — спросил он, подзывая араба.

— Достопочтимый Хасим Руфди, — произнес тот на ломанном немецком.

— Говори.

Араб склонился к уху господина и что-то прошептал ему столь тихо, что я, сидевший в нескольких метрах рядом, ничего не услышал. Прочитать по губам тоже не было никакой возможности, ибо они были скрыты от меня самим Клаусом фон Дирком.

Тот резко помрачнел и взглянул вновь на араба, который несколько раз боязливо кивнул.

— Веди, — приказал Клаус фон Дирк и попытался незаметно покинуть празднество.

К счастью, в тот момент гости наперебой соревновались в восхвалении прекрасной пары герра Кноппа и фрау Эльзы, а потому уход господина остался незамеченным никем кроме стражника, меня и Агнетт.

Такое поведение господина изрядно взволновало меня. Я догадывался, что вряд ли произошло что-то хорошее, потому как Хасим Руфди не стал бы отрывать Клауса фон Дирка от празднества в том случае, если бы дело могло подождать. И тут я почувствовал, что на мою ладонь, сжимающуюся помимо воли в кулак, легла тоненькая ручка Агнетт. Она чуть сдавила мою руку, а затем прильнула ближе и прошептала.

— Что бы ни случилось, мы будем рядом и вместе. Всегда-всегда.

От таких слов по телу разлилось тепло, и я, повернувшись, посмотрел на жену. Я видел собственными глазами и не один раз появление сентименталя. Я доверял господину и его рассуждениям, но в тот момент не мог поверить, что наши чувства вызваны какими-то сущностями внутри нас. Не знаю, зачем нужен сентименталь, но это не любовь.

— Тост, — герр Кнопп поднялся. Лицо его было красным. — За мою прекрасную невесту. Великолепную девушку, которая отныне моя навеки.

Он залпом выпил и кинул кубок в стену. Гости встретили этот жест приветственными криками. Герр Кнопп тем временем схватил за руку фрау Эльзу, которая по-прежнему улыбалась, хотя на лице ее пробежала тень беспокойства.

— Пойдем, любимая, нас ждет брачное ложе, — улыбку было сложно назвать иначе, чем глупой.

— Он очень пьян, — шепнула мне Агнетт. — Я таким его еще ни разу не видела.

Гости, посмеиваясь, провожали молодых, которые решили отдохнуть, а герр Кнопп важно кивал в ответ на их насмешки. Фрау Эльза улыбалась и отшучивалась, но в каждом шаге ее сквозило беспокойство.

Мы же с Агнетт заранее решили, что уйдем с празднества последними, проследив, чтобы все гости были либо отправлены по домам, либо уложены спать.

Пока хозяева веселились, мы не забывали о том, кто мы есть. И мне давно уже не казалось это несправедливым. В конце концов, без нас жизнь господ превратилась бы в хаос, чему судьба не раз подкидывала подтверждения. Как те слоны, которые в древности держали земной диск, так и мы несли свою стражу в любую минуту и независимо от того, где мы находились.

Минуло совсем немного времени с тех пор, как герр Кнопп и фрау Эльза удалились, и вдруг послышался громкий женский крик. Музыка разом смолкла, гости принялись переглядываться. Я же сразу подскочил и помчался вверх по лестнице.

С моей стороны дерзостью было нарушать уединение супружеской четы, но в том порыве меня поддержали стражники, которым тоже казалось, что лучше понести наказание, чем дать случиться чему-либо страшному. Мы взбежали наверх и очутились перед дверью.

— У вас все в порядке, господин? — закричал один из стражников, стуча по двери.

В ответ послышался новый крик, но он почти тут же оборвался. Поскольку ответа не последовало, то стражник, стукнув еще несколько раз, повернулся к остальным и кивнул.

Разбежавшись, они с силой ударили в дверь, отчего та упала внутрь, увлекая за собой наш импровизированный «живой таран». Поскольку я стоял сзади, то меня это не коснулось, потому я одним из первых увидел ужасное зрелище, открывшееся моим глазам.

Герр Кнопп лежал без сознания возле кровати, а под ним растекалось пятно крови. Возле окна стоял Керим Руфди, удерживая одной рукой фрау Эльзу, а второй сжимая меч. Ладонь, прикрывавшая рот девушки, была окровавлена. Кажется, отважная фрау прокусила ее, чтобы подать нам второй сигнал.

Однако все это было неожиданным, но не страшным. Ужас вселял гигантский зверь молочного цвета, чьи очертания постоянно менялись. Он повернулся в нашу сторону, и я потонул в его огромных глазах.

«Зачем тебе это все, Ганс? — шептали мне голоса — Что для тебя эти люди? Разве твое сердце не должно заботиться лишь о единственной избраннице? Почему ты оставил ее? Быть может, именно сейчас ей угрожает опасность. Что ты будешь делать, Ганс, если из-за тебя Агнетт пострадает?»

И тотчас же картины — одна ужасней другой — пронеслись у меня перед глазами. Агнетт, растерзанная дикими зверьми. Агнетт, которую пытают и истязают. Агнетт, недвижимо лежащая на полу.

Я почувствовал, как помимо воли слезы бегут у меня по лицу. Ноги подкосились, и я почти рухнул на дощатый пол. Рядом со мной преклонил колени один из стражников. Он отбросил меч, прижал руки к лицу и громко зарыдал.

Люди вокруг принялись бросать оружие и плакать. Отчаяние охватило нас. Что мы делаем здесь? Почему не рядом с теми, кого любим? Как мы позволили им страдать в одиночестве и подвергаться опасностям?

Вопросы роились в моей голове, и я смотрел, как Керим Руфди спускался по веревке из окна, продолжая удерживать обессиленную фрау. Меч он спрятал в ножны, поскольку никто из нас не собирался нападать. Когда его фигура почти скрылась, он коротко свистнул и издал несколько напевных звуков, напомнивших мне что-то давно знакомое. Однако я был слишком погружен в свои мысли, чтобы вспомнить.

Гигантский Зверь скользнул в окно и скрылся. Отчаяние начало постепенно сменяться глухой болью, а после ушло совсем. Я огляделся — все мы с недоумением смотрели друг на друга и не понимали, что же произошло. В глазах стражников я видел испуг, недоумение и стыд за свое поведение. Догадываюсь, что это же можно было прочесть и на моем лице.

— На улицу! — вскричал я, озаренный внезапной вспышкой понимания происходящего. — Они не могли далеко уйти. Помогите герру Кноппу, кто-нибудь.

Двое стражников бросились к своему господину, а с остальными мы спустились по лестнице и выбежали во двор, но напрасно — он был пуст. Одиноко свисающая веревка да удаляющийся стук копыт сообщили нам о том, что преступник бежал. Когда же мы отворили калитку, то обнаружили еще одну его жертву.

Клаус фон Дирк лежал в дорожной пыли. Волосы на затылке у него были в крови. Однако, к счастью, мой господин был жив, хотя и весьма слаб. Когда я перевернул его, он пришел в сознание и, старательно пытаясь рассмотреть меня, прошептал: «Предательство».