Майкл Муркок - Чуждый зной

— Тем не менее закат мне надоел. — Джерек убрал закат, и ландшафт внезапно наполнился обычным солнечным светом, что не совсем соответствовало вкусу Джерека, но он не обратил внимания. — Пожалуй, мне начинает надоедать все старое окружение.

— Почему бы и нет? А кто это явился к тебе в гости?

Неуклюжий и тяжелый орнитоптер беспорядочно двигался сквозь небо, хлопая невпопад огромными металлическими крыльями. Машина шмякнулась на лужайку рядом с локомотивом Джерека, и оттуда выбралась маленькая фигурка.

— Неужели, — воскликнул Лорд Канарии, — это сам Браннарт Морфейл? Не иначе как по распоряжению миледи Шарлотины, открывать военные действия.

— Надеюсь, нет.

Джерек смотрел, как маленький горбун проковылял вверх по ступенькам веранды. Находясь вне своего экипажа, Браннарт Морфейл настаивал на том, что он хром — одно из проявлений его тяги к мимикрии. Он прошел в дверь и приветствовал друзей.

— Здравствуйте, Браннарт, — встретил его Лорд Джеггед, шагнув навстречу и хлопнув ученого по горбу. — Что оторвало вас от лаборатории?

— Надеюсь, ты помнишь, Джерек, — сказал хронист, — что согласился показать мне сегодня машину времени. Новую машину.

Джерек совершенно забыл свою поспешную и совершенно лживую беседу с Морфейлом накануне вечером.

— Машину времени? — повторил он, пытаясь вспомнить, что говорил. — О да. — Джерек счел за лучшее признаться во всем. — Сожалею, но это была шутка, мой дорогой Морфейл. Шутка с миледи Шарлотиной. Вы разве ничего не слышали?

— Нет. Она была раздражена, когда вернулась, и потеряла всякий интерес ко мне, поэтому я вскоре уехал. Какая жалость. — Браннарт пригладил пальцами разноцветную бороду, приняв известие достаточно философски. — Я надеялся…

— Конечно, вы надеялись, моя скрюченная потрепанная любовь, — вступил в разговор Лорд Джеггед. — Но у Джерека здесь есть путешественница во Времени.

— Пилтсдаунский человек?

— Не совсем. Чуть более поздний экземпляр. Девятнадцатый век, не так ли, Джерек? — сказал Лорд Джеггед. — Леди.

— Англия девятнадцатого века, — уточнил Джерек слегка педантично, гордый своим знанием периода.

Но Браннарт был разочарован.

— Прибыла в обычной машине, да? Девятнадцатого, двадцатого или двадцать первого века? Модель с большими колесами?

— Полагаю, да. — Джерек не подумал спросить об этом миссис Амелию Ундервуд. — Я не видел машину. А вы видели, Лорд Джеггед?

Лорд Джеггед пожал плечами и покачал головой.

— Когда она прибыла? — спросил старый Морфейл.

— Два или три дня назад.

— Никакой машины времени не было зарегистрировано моими хронографами в это время, — решительно заявил Морфейл. — Ни одной в течение довольно долгого периода. Ты должен узнать у своей путешественницы во Времени, Джерек, какого вида машину она использовала. Это может оказаться важным: а вдруг какой-то новый вид? Возможно даже, совсем не машина. Загадка, а?

Его глаза блестели.

— Если смогу помочь, буду рад. Я и так заставил вас приехать сюда зря, Браннарт, — успокоил Джерек ученого. — Постараюсь выяснить как можно быстрее.

— Ты очень добр, Джерек. — Браннарт Морфейл сделал паузу. — Ну, я полагаю…

— Вы останетесь на ленч?

— Э… нет. Меня ждут эксперименты. Ждут. — Он помахал тонкой рукой. — До свидания, мои дорогие.

Они проводили его до орнитоптера. Машина после нескольких неудачных попыток стала с лязганьем подниматься в небо. Джерек помахал вслед, но Лорд Джеггед с задумчивым видом смотрел назад, на дом.

— Загадка… — пробормотал Лорд Джеггед.

— Загадка? — Джерек повернулся к нему.

— Тоже загадка, — сказал Лорд Джеггед и подмигнул Джереку.

Джерек, недоумевая, подмигнул в ответ.

9. НЕМНОГО ИДИЛЛИИ, НЕМНОГО ТРАГЕДИИ…

Шли дни.

Миледи Шарлотина не мстила.

Лорд Джеггед Канарии исчез по своим делам и больше не посещал Джерека.

Монгров и Юшарисп стали исключительными друзьями, и Монгров был полон решимости помочь инопланетянину построить космический корабль.

Железная Орхидея увлеклась Вертером де Гете и носила теперь только черные цвета. Даже свою кровь она превратила в черную жидкость. Они спали вместе в большом черном гробу в огромной усыпальнице из черного мрамора и эбонита. Казалось, наступил сезон мрака, трагедии и отчаяния. Все уже знали, что Джерек влюблен, охвачен безнадежной страстью к миссис Амелии Ундервуд. Он положил начало новой моде, в которую мир погружался еще с большим энтузиазмом, чем в моду на Флаги.

По иронии судьбы, мода почти не коснулась только Джерека Корнелиана и миссис Амелии Ундервуд. Они довольно приятно проводили время вместе — с того момента, как Джерек понял, что ему пока не суждено достигнуть вершины своей любви, а миссис Амелия Ундервуд пришла к выводу что он, по ее выражению, больше похож на заблудшего набоба, чем на осознанно жестокого Цезаря. Джерек не знал в точности, о чем идет речь, но был доволен положением дел, раз она согласна была делить с ним компанию большую часть времени своего бодрствования.

Они исследовали мир, облетая его на локомотиве, ездили в конной упряжке, катались на лодке по реке, сделанной Джереком. Она научила его искусству езды на велосипеде, и они путешествовали по лиственному лесу, созданному по ее инструкциям, взяв с собой упакованный завтрак и термос с чаем. Она согласилась время от времени менять свой костюм, однако все-таки оставаясь преданной моде своего времени. После нескольких неудачных попыток Джерек сделал пианино, и она пела гимны, а иногда патриотические песни вроде "Барабан Дрейка" или "Англия будет всегда". В редкие моменты звучали и сентиментальные песни — такие, как "Приходи в сад", "Если бы только эти губы могли сказать". Как-то раз Джерек взял в руки банджо, чтобы аккомпанировать ей, но миссис Амелии Ундервуд не понравился этот инструмент, и Джерек больше не возвращался к нему.

Солнечные лучи, несмотря на широкополую шляпку, аккуратно сидящую на каштановых локонах, падали ей на летнее платье из белого хлопка, украшенное зелеными кружевами, и она, радуя взгляд Джерека, позволяла ему поднимать лодку в воздух и парить над миром, глядя на горы Монгрова или гейзеры Герцога Королев, мрачную гробницу Вертера де Гете, пахучий океан миссис Кристии. Они лишь старались избегать окрестностей озера "Козленок Билли" и всей остальной территории миледи Шарлотины. Нет смысла, говорила миссис Амелия Ундервуд, испытывать судьбу.

Джерек построил шлюзы и озера в соответствии с ее описаниями английских пейзажей, но она никогда по-настоящему не наслаждалась окружающей обстановкой.