Журнал «Полдень XXI век» - Полдень XXI век, 2010, № 10

— Одну я видел, несимметричная такая, а вторая?

Винни пожимает плечами.

— А я пять моделей, все больше вероятности, что пройду. Одну из салона прошлого года взял и переделал немножко. Буковую.

— Это с розами, что ли?

— Да нет, там такая модерновая была…

Уинстону хочется вернуть все обратно. По крайней мере, отцовский проект не стоило выдавать за свой. Кларисса не обидится, а вот если узнает отец… Но модели зарегистрированы на конкурсе, и остается ждать результатов.

— Если я опять не войду в пятерку, я убью себя, — чей-то нервный голос срывается.

Винни включает музыку в наушниках погромче, чтобы не слышать чужих криков и собственных мыслей.

У входа на полу сидел позеленевший Диего. Из квартиры тянуло тяжелым сладковатым запахом.

— Что там?

— Лучше бы мне не знать… Иди посмотри, не буду портить впечатление.

Да уж, такое Корти в последний раз видел пять лет назад, когда брал маньяка. Багровые брызги и потеки превращали комнатушку (шесть-семь метров — машинально отметил он) в жуткий паноптикум. Останки жертвы перемешались с черными обломками мультиформера. Эксперты в белых перемазанных костюмах казались инопланетянами. И этот запах…

Корти осторожно подошел к трупу и присвистнул.

— Сэр, — один из экспертов, незнакомый прилизанный тип. — Покиньте место происшествия, вы мешаете расследованию.

— Я коп, — Корти продемонстрировал жетон.

— Этот несчастный случай расследует служба безопасности Черного куба.

— Несчастный случай? Черта с два! Его как будто жевали.

— Сэр, покиньте квартиру.

— Или что?

— Или вы будете иметь дело с вашим начальством.

Взбешенный Корти вывалился наружу, набирая номер на комме. Диего, сидя на ступеньках, с интересом наблюдал за ним снизу вверх.

— Шеф! Что происходит, черт побери? Меня отослали от трупа, словно зеваку!

Ответ шефа сводился к тому, что дело передано в СБ корпорации как технически сложное. А если детектив Корти считает себя самым умным, то может сразу переводиться в водители такси.

— Уроды! — Джон с чувством пнул входную дверь и вытащил из кармана пакет с окровавленным патроном для мультика.

— Что это?

— Кресло.

Кровь запачкала картинку, но было видно, что кресло глубокое, с плавными очертаниями, на овальной платформе вместо ножек.

— Интересное кино: острых элементов не видно. А их, судя по состоянию тела, должна быть уйма.

— Чувак, похоже, запустил трансформацию, сидя на кубе, — вот и несчастный случай. Может, штыри вылезли в процессе? — Тут Диего внезапно сообразил. — Ты спер улику у ЧК?

— Обойдутся. Не нравится мне идея про несчастный случай. В таких устройствах должна быть «защита от дурака». И корпорация на месте преступления. Многовато как-то случайностей, не находишь?

— Джон, ты собираешься соваться в чужое дело?

— Донесешь шефу?

Диего мотнул головой.

— Но и помогать не стану.

— Спасибо и на этом, — усмехнулся Корти и зашагал по лестнице.

— Джон Корти слушает!

— Нет, ну я говорил?! Я обещал? — Джону явственно представилось, как Ма Фу пучит глаза и размахивает руками, разговаривая по комму.

— Ты о чем, парень? — хотелось хоть на ком-нибудь сорвать злость.

— Я нашел тебе раму под зеркало! Мужик сказал — мужик сделал! Когда заберешь?

— Зеркало? — Это означает, что все-таки подарок будет. Казалось, пушер на том конце провода подпрыгивает от нетерпения. — Ладно, заеду по дороге…

Патрон был теплый от долгого лежания в кармане. Джон взвесил его на ладони, посмотрел на криво наклеенную этикетку: оригинальная модель, материал — махагон, размеры — соответствуют. Ладно, все не с пустыми руками к Клариссе идти, сунул картридж в карман.

А теперь — в Черный куб.

Джон не привык бросать работу неоконченной. Папа Манфредо этого бы не одобрил.

— Слушайте, я… я не могу… — толстячок нервничал, явно нервничал, и Корти это нравилось. — Лаборатории мне не подчиняются!

— Значит, так, — Джованни навис над чиновником из ЧК всеми своими ста девяноста двумя сантиметрами, — либо ты делаешь, как я говорю, либо… — Джон сделал паузу в лучших традициях шефа и с удовлетворением увидел, как кадык собеседника дернулся. — У меня есть несколько неоконченных дел. Например, о педофиле, который расчленял своих жертв…

По вискам человека из ЧК уже катились крупные капли пота.

— И знаешь, — Джузеппе мечтательно улыбнулся, — если человека в чем-то таком заподозрили, пусть и ошибочно, путь в приличное общество ему закрыт. И работы он лишится, как пить дать… Предрассудки, видишь ли! Хочу рассказать тебе одну историю…

И внезапно рявкнул:

— Ведешь меня в технический отдел?

Техник был конкретен и деловит:

— Эта сгоревшая карточка — наша. Хотя и перепрошита. Взломано ограничение на многократность использования и внесены еще какие-то изменения; точнее не смогу сказать. Какой это был предмет?

— Шкаф.

— Ага, значит, черный куб массокатегории пять или шесть… Теперь вот эта. Что это было?

— Полка.

— Тут тоже взломан счетчик, и она лучше сохранилась… интересно. Смотрите, — техник оторвался от приборов. — Внесены изменения в код, мы их называем «виньетки».

— А это значит?

— Люди хотят, чтобы резьба на предмете складывалась в их имя. Ну и взламывают код. Или чтобы увеличить высоту полки на пару сантиметров. Стандартно это функция элитных и эксклюзивных моделей, но, — техник пожал плечами, — мы не стремимся особенно тщательно защищать модели от мелких изменений. Пусть себе развлекаются. Здесь, к примеру, добавлены ножки.

— А вот — кресло.

— Четвертая массокатегория… О! Взломщик напортачил! Хотел, видимо, подогнать кресло по фигуре — а сделал его хрупким! У вас все?

Джон, подчиняясь неясному порыву, протянул технику патрон, полученный от пушера.

— Так… Еще не активированный патрон и тоже — взломанный. Как интересно… Очень элегантное решение! Если вы этого мастера поймаете — мы его с удовольствием возьмем на работу.

— Ладно, это все? — спросил Джон, рассовывая картриджи по карманам.

— Ну… Разве что мелочь. Я не понимаю, зачем в этих моделях активированы емкостные датчики. Их обычно используют, если дверца должна открыться или свет зажечься при приближении хозяина…

День выдался тяжким, а он ни на сантиметр не приблизился к разгадке. Похоже, человек из ЧК с самого начала был прав: поломки — отдельно, а убийства — отдельно.