Ирина Ванка - Секториум

— Миша! — строго предупредил шеф, услышав разговор в селектор. — Держи себя в руках!

— Разве я похож на некрофила? — возмутился Миша. — Что значит, «в руках»? За кого ты меня принимаешь?

— Миша! — сердился шеф.

— Что опять, Миша?

— Язык свой тоже придержи. Ирина может все слышать.

Настал момент, когда терпение Индера лопнуло, и он обратился к коллегам с классической фразой: «Будьте любезны, выйти отсюда вон!»

Миша с Адамом покинули его владения без энтузиазма, переместились в кабинет шефа и там продолжили обсуждать нюансы моей временной нетрудоспособности, заглядывая в лабораторию сквозь прозрачные стенки. Индер накрыл меня белой простыней, колпаком от камеры воздушного фильтра, и пообещал, что если в течение суток не будет изменений, он займется мною вплотную. Теперь я спала, как невеста в гробу, дожидаясь назначенного часа. Но, то ли от предчувствия, что мною займутся, то ли от обилия пошлостей, сказанных над моим «саркофагом», я успела прийти в себя до истечения срока.

— Привет! — сказал Миша, склонившись надо мной. — Я тебе цветы принес с лабораторных клумб, только не знаю, как дарить? Чет или нечет?

В тот момент я поняла, что вернулась домой, и узнала маргаритки, которые Индер разводил в тайных оранжереях, и над которыми трясся, как над святыми реликвиями.

— Теперь они оба побывали в царстве мертвых, — прокомментировал Адам. — Только Мишкин одной ногой, и Ирина — во сне.

Моим чудесным пробуждением все были удивлены.

— Ты помнишь, в каком порядке принимала пилюли? — спросил шеф, и, когда я призналась в своем вероломстве, виновато обернулся к Индеру. — Я думал, она умная девушка…

Моя попытка слезть со стола и уйти домой была пресечена на корню.

— Будешь дергаться, — предупредил Миша, — будешь уколота иглой.

— Как в больнице, — подтвердил Индер и продемонстрировал шприц.

— Тем более, — добавил Адам, — что дергаться тебе некуда. Мы сдали твою хату.

Он кивнул на вещи, сваленные в конце коридора, в которых я узнала свой чемодан.

— Короче, — объяснил Миша, — мы с товарищем Беспупочным решили подняться на квартирных аферах…

— То есть, как сдали хату? Вы ополоумели? Я же за полгода вперед заплатила!

— Глянь-ка, проснулась! Голос прорезался!

— Мы ж не знали, — оправдывался Адам. — Может, ты того…

— Мы решили, зачем зря добру пропадать? — продолжил Миша. — И впарили ее за стольник.

— Как, «за стольник»? Кому впарили?

— Да, Господи Иисусе! — умилился моей глупости Адам. — Позвонили по объявлению. Пришли две студентки.

— Хорошенькие, — уточнил Миша.

— Мишкин собрался жить с ними. А ты будешь пока квартировать в его бункере.

— Ну, уж нет, спасибо, — сказала я и села, демонстрируя готовность убраться отсюда, но ноги не доставали до пола, и я не была уверенна, что, спрыгнув, не растянусь на полу, к общему веселью.

— Я тебе выдам ключ от отдельной комнаты, — уговаривал Миша.

— Нет.

— Правильно, — поддержал меня Вега. — Не соглашайся. У него на каждый замок есть отмычка.

Миша злобно поглядел в сторону шефа, который вертел в руках схему, издали напоминающую архитектурный проект. Шеф старался понять, где верх, где низ.

— Что это за значок? — спросил он.

Миша с Адамом, оставили меня в покое.

— Это деревья, — Адам ткнул в схему карандашом. — Так кусты пойдут вдоль канала, а здесь будет несколько клумб для Индера.

— С натуральным грунтом, — добавил Миша, — и почти естественным светом.

— Какие деревья? — удивился шеф.

— Яблони, груши, сливы, вишни… — Адам задумался.

— Абрикос, — помог ему Миша.

— К черту абрикос!

— Товарищ не понимает! Товарищ не знает, какое варенье получается из абрикоса.

— А ты умеешь его варить?

— Ирку заставим. Она же из Таганрога. Ее родной продукт!

— Ха! Сначала ее заставь! — справедливо усомнился Адам.

— Куда она денется с подводной лодки?

— Здесь засадим виноград, — продолжил Адам водить карандашом по схеме. — Мишкин грозился делать домашнее вино.

— Я и наливку могу, вишневую… — подтвердил Мишкин.

— Подождите-ка, — не понял Вега. — Вы хотите тропический климат?

— Вот это все, — объяснил Адам, — накроется куполом зимнего сада. Температуру можно будет регулировать. А жилые комнаты мы отсечем, поставим фильтры. Если двери не держать нараспашку, влажность будет в норме.

— Отдельные фильтры?

— Включим каскад, — успокаивал его Адам. — Слышно не будет, а в бассейне будет проточная вода.

— В бассейне? — обескураженный шеф стал искать на схеме бассейн. — Почему же не аквапарк?

Пока Адам с Мишей наперебой заступались за проект, до меня дошло, что речь идет о моем будущем жилище.

До весны Индер приютил меня в офисной гостинице. Вега лично установил там компьютер, чтобы я опять не повадилась в холл; и кухню, чтобы за время, пока ставится бункер, я получила наркотическую зависимость от комфорта и больше не просилась наверх.

— Если бы у тебя была денежная работа, — оправдывался шеф, — можно было бы легально оформить коттедж. Но я уверен, что в бункере будет удобнее, тем более что это будет не просто бункер, а целый модуль.

Разницы я не чувствовала. Для меня любое подземное жилье означало прощание с человечеством, каким бы просторным и комфортным оно ни оказалось.

— А гости? — спросила я. — Я ведь не смогу привести туда гостей…

— Миша будет с удовольствием к тебе приходить.

— И все?

— Миша заменит тебе ораву гостей. А если получится подземный сад, тебя будет навещать Индер.

В глубине души я надеялась, что не получится ни сада, ни модуля. Что грунт под Минском окажется непригодным, а проект преждевременным, потому что меня все-таки выгонят с работы. Я не знала, как набраться храбрости для того, чтобы еще раз показаться в цирках. Но после сессии шеф вручил мне папку, в которой лежал техпаспорт на дом и договора.

— Сходи посмотри, — сказал он. — Познакомься с хозяйкой. Дешевый домик без удобств, почти в центре города. До лета он должен быть оформлен на тебя. Так что каникулы отменяются. Нужен будет ремонт — проси Володю. Нельзя, чтобы там появлялись посторонние.

— Прекрасно, — сказала я. — Полтора года меня не видели родители. Брат, говорят, уже выше меня ростом…

— Кстати, о родителях, — вспомнил Вега. — Поезжай к ним, пусть они сделают дарственную тысяч на пятнадцать.

— Вы, наверно, надо мной смеетесь?

— Ничуть. Чем меньше фальшивых документов мы используем, тем спокойнее будем жить.