Майкл Муркок - Се - человек

- Вас должно быть двенадцать, - сказал он им однажды и улыбнулся.

И он выбрал их по именам.

- Есть здесь человек по имени Петр? Есть кто-нибудь по имени Иуда?

И когда он нашел тех, кого искал, то попросил остальных отойти ненадолго, так как хотел поговорить с двенадцатью апостолами наедине.

Все должно быть настолько точным, насколько я смогу вспомнить. Будут трудности, несоответствия, но я должен, по крайней мере, обеспечить базовую схему событий.

Люди замечали, что он не был осторожен в том, что говорил. Иногда он был даже яростнее, чем Иоанн Креститель. Мало кто из пророков выказывал такую храбрость, немногие говорили с такой уверенностью в себе.

Некоторые из его утверждений казались странными. Многое из того, о чем он говорил, было для них непривычно. Некоторые фарисеи считали, что он богохульствует.

Иногда кто-нибудь пытался предостеречь его, предлагал, чтобы ради своего дела он смягчал некоторые заявления.

- Нет, я должен сказать то, что должен сказать. Это уже решено.

Однажды он встретил человека, в котором узнал ессея из колонии близ Мачаруса.

- Иоанн хочет говорить с тобой, - сказал ессей.

- Иоанн еще жив? - спросил у него Глогер.

- Он в темнице в Перае. Я думаю, Ирод слишком напуган, чтобы казнить его. Он позволяет Иоанну ходить по залам и садам дворца, позволяет ему говорить со своими людьми, но Иоанн опасается, что Ирод скоро найдет в себе мужество обезглавить его или забить камнями. Иоанн нуждается в твоей помощи.

- Но как я могу помочь ему? Он должен умереть. Для него не осталось надежды.

Ессей непонимающе глядел в безумные глаза пророка.

- Но, господин, нет больше никого, кто мог бы помочь ему.

- Ему нельзя помогать. Он должен умереть.

- Если ты откажешься помочь, он просил передать, что ты уже подвел его один раз, не подводи теперь.

- Я не подвожу его, я искупаю ту первую неудачу сейчас. Я сделал все, что должен был сделать - излечивал больных и проповедовал бедным.

- Я не знал, что Креститель хотел этого. Сейчас он нуждается в помощи, господин. Ты мог бы спасти ему жизнь. Ты обладаешь властью, и люди прислушиваются к твоим советам. Ирод не откажет тебе.

Пророк отвел ессея в сторону от двенадцати избранных.

- Ему нельзя спасти жизнь.

- Это Божья воля?

Пророк помолчал, глядя в землю.

- Иоанн должен умереть.

- Господин, это Божья воля?

Пророк поднял глаза и произнес торжественно:

- Если я Бог, тогда это Божья воля.

Ессей безнадежно повернулся и пошел прочь.

Пророк вздохнул, вспоминая Крестителя и то, как хорошо он отнесся к нему. Это Иоанн, главным образом, спас ему жизнь. Но он ничего не мог сделать. Иоанну Крестителю суждено было умереть.

Со своими последователями он двигался дальше по Галилее. Не считая двенадцати апостолов, остальные, следовавшие за ним, являлись бедными людьми. Для них он представлял единственную надежду на счастье. Было много таких, кто готовился вместе с Иоанном выступить против римлян. Но теперь Иоанн оказался в тюрьме.

Может, этот человек поведет их на восстание, на грабеж богатств Иерусалима, Джерико и Кесарии?

Усталые и голодные, с глазами, ослепленными солнцем, они следовали за человеком в белой накидке. Они нуждались в надежде, и они нашли надежду. Они видели, как он творит великие чудеса. Однажды он проповедовал им с лодки, и когда он шел назад к берегу по мелководью, им показалось, что он идет по воде.

Всю осень они провели в Галилее, и тогда распространилось известие о казни Иоанна. Отчаяние из-за смерти Крестителя обернулось обновленной надеждой на пророка для тех, кто знал его.

В Кесарии их прогнали из города римские стражники, привыкшие к пророчащим варварам, скитающимся по сельским районам.

По мере того, как слава пророка росла, им запретили входить в другие города. Не только римские, но и еврейские власти не желали терпеть нового пророка подобно тому, как терпели Иоанна. Политический климат менялся.

Становилось трудно добывать пищу. Они жили тем, что могли найти, голодая, подобно животным.

Карл Глогер, психиатр, гипнотизер, мессия, научил их, как внушать себе, будто сыт, отвлекая ум от голода.

И приступили фарисеи и саддукеи и, искушая

Его, просили показать им знамение с неба.

Он же сказал им в ответ: вечером вы

говорите: будет ведро, потому что небо красно,

И поутру: сегодня ненастье, потому что небо

багрово. Лицемеры! Различать лицо неба вы

умеете, а знамений времен не можете.

От Матфея, гл. 16: 1-3.

- Ты должен быть более осторожен. Тебя побьют камнями. Они убьют тебя!

- Они не побьют меня камнями.

- Таков закон.

- Не это - моя судьба.

- Ты не боишься смерти?

- Она - не самый мой большой страх. Я боюсь собственного призрака. Я боюсь, что сон кончится, боюсь...

Но я не одинок теперь.

Иногда его убежденность в избранной роли колебалась, и тех, кто следовал за ним, охватывала тревога, когда он сам себе начинал противоречить.

Теперь они часто называли его именем, которое слышали от других Иисус Назарянин.

В большинстве случаев он не отрицал этого имени, но иногда сердился и кричал странные каркающие слова:

- Карл Глогер! Карл Глогер!

И они говорили: смотри, он разговаривает голосом Адоная.

- Не называйте меня этим именем! - кричал он, и они беспокоились и оставляли пророка одного, пока не утихал его гнев. Обычно потом он искал их, будто страшась находиться в одиночестве.

Я боюсь собственного призрака. Я боюсь одинокого Глогера.

Они заметили, что он не любит собственное отражение, и они сказали, что он скромен, и в этом его величие.

Когда погода изменилась, и пришла зима, они вернулись в Капернаум, ставший опорным пунктом его последователей.

В Капернауме он ждал окончания зимы, говоря со всеми, кто слушал, и большинство его слов являлось пророчествами.

Многие из этих пророчеств касались его самого и судьбы тех, кто следовал за ним.

Тогда Иисус запретил ученикам Своим, чтобы никому

не сказывали, что Он есть Иисус Христос. С того времени

Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно

идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и

первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий

день воскреснуть.

От Матфея, гл. 16: 20-21.

Они смотрели телевизор в ее квартире. Моника ела яблоко. Это было между шестью и семью часами темным воскресным вечером. Огрызком Моника указала на экран.

- Посмотри, что за чушь. Честно признайся, она для тебя что-нибудь значит?

Шла религиозная передача, посвященная поп-опере в церкви Хемпстеда. Опера повествовала о распятии.