Айзек Азимов - Немезида (пер. Ю.Соколов)

Но с Марленой дело обстояло иначе. Это было просто чудовище. И Питт был рад, что она по-глупому выдала себя, сказав, что хочет помочь матери. Пока она еще не набралась опыта и ума. Став взрослее, она сумеет воспользоваться своими способностями самым сокрушительным образом. И тогда она станет еще опаснее – значит, остановить ее нужно немедленно. Так пусть ее остановит другое чудовище – Эритро.

Питт понимал, что делает. Эритро показалась ему чудовищем с самого начала. Такое впечатление создавал весь облик планеты, кровавые отсветы лучей Немезиды, зловещий и угрюмый ландшафт.

Когда Ротор приблизился к поясу астероидов, находившемуся в сотне миллионов миль от орбиты, по которой кружили Мегас и Эритро, Питт уверенно объявил: «Приехали».

Он считал, что никаких сложностей не возникнет. Свет и тепло Немезиды не достигали пояса астероидов. Впрочем, Ротору это было и не нужно, поскольку он обеспечивал себя энергией. В этом было одно из достоинств искусственного мирка. Зачем ему кровавый свет звезды, который сжимает сердце, туманит разум и леденит душу?

Кроме того, в поясе астероидов тяготение Немезиды и Мегаса сказывалось не так сильно, и любые маневры в космосе можно было производить с меньшими затратами. Отсюда легче было вести добычу полезных ископаемых на астероидах.

Идеальное место!

Однако роториане подавляющим большинством голосов решили, что поселение должно находиться на орбите Эритро. Питт старался доказать, что тогда им придется утопать в злом и унылом красном свете, что помимо Эритро их будет держать в своей гравитационной хватке и Мегас, а за сырьем все равно придется летать к астероидам.

Питт сердито переругивался с Тамбором Броссеном, бывшим комиссаром Ротора, от которого он унаследовал пост. Порядком подустав на службе, Броссен наслаждался ролью отставного, но влиятельного государственного деятеля – куда больше, чем прежде ролью комиссара. (Говорили, что процесс принятия решения доставлял ему куда меньшее удовольствие, чем Питту.)

Броссен смеялся над заботами Питта о местоположении поселения. Правда, внешне он оставался совершенно серьезен, но в глазах пряталась усмешка.

– Янус, – говорил он. – Не стоит добиваться полного единомыслия среди населения Ротора. Пусть хоть время от времени у них будет возможность взбрыкнуть – покорнее будут в других случаях. Хотят они жить возле Эритро – пусть живут возле Эритро.

– Но ведь это неразумно, Тамбор. Разве ты этого не понимаешь?

– Конечно, понимаю. Но Ротор почти весь свой век провел возле громадной планеты. Роториане к этому привыкли и полагают, что иначе быть не может.

– Но ведь то была околоземная орбита. Эритро не Земля, она ничуть на нее не похожа.

– По размерам эта планета почти не отличается от Земли. На ней есть суша и море. Вокруг нее атмосфера, в которой присутствует кислород. Можно пролететь еще тысячи световых лет, но так и не обнаружить мир, похожий на Землю. Могу повторить еще раз: пусть будет так, как хотят люди.

Питт последовал совету Броссена, хоть в душе остался с ним не согласен. Новый Ротор строился на орбите возле Эритро, остальные два тоже. Однако проекты поселений в поясе астероидов уже были готовы и прорисованы на чертежах, но общественное мнение не торопилось давать санкцию на их сооружение. Из всего, что произошло после открытия Немезиды, самой большой ошибкой Питт считал то, что Ротор остался возле Эритро. Этого не должно было случиться. И все же… все же… мог ли он переубедить роториан? Может, стоило нажать посильнее? А что если тогда дошло бы до новых выборов и его смещения?

Причина была в ностальгии. Люди хотели иметь возможность обернуться лицом к былому – нельзя же заставлять их смотреть только вперед. Даже Броссена.

…Он умер семь лет назад. Питт сидел у смертного одра старика и слышал его последние слова. Броссен поманил к себе Питта, тот нагнулся к умирающему. Слабой рукой, покрытой иссохшей кожей, старик коснулся руки Питта и едва слышно шепнул:

– Каким же ярким было Солнце Земли, – и умер. Роториане помнили свое родное Солнце и зеленую Землю, а потому они решительно отвергли все аргументы Питта, все-таки настояв на том, чтобы Ротор остался на орбите у совсем не зеленого мира, обращавшегося вокруг тусклой звезды.

Так было напрасно потеряно целых десять лет. Останься они в поясе астероидов, работы уже ушли бы вперед на целое десятилетие – Питт не сомневался в этом.

Одного этого хватило, чтобы испортить отношение Питта к Эритро; однако с ней были связаны и обстоятельства худшие… куда более худшие.

Глава двенадцатая

Гнев

Так уж случилось, что Крайл Фишер дал землянам понять, что Ротор следует искать в неожиданном месте, а позже сумел и уточнить свой намек.

Он пробыл на Земле уже два года, и Ротор постепенно уходил из его памяти. Воспоминания о Эугении Инсигне изредка посещали его – но что она теперь для него? – а вот Марлена… В памяти своей он не мог отделить ее от Розанны… Годовалая дочь и семнадцатилетняя сестра в его воспоминаниях упорно сливались в одну личность.

Жилось ему легко. Пенсии хватало с избытком. Ему даже подыскали работу – некую административную должность, в которой он мог принимать решения, заведомо не затрагивавшие ничего существенного. Крайл полагал, что его простили, – во всяком случае частично, – лишь потому, что он сумел вовремя припомнить слова Эугении: «Если бы ты знал, куда мы летим».

И все же он чувствовал, что за ним следят, и был этим весьма огорчен.

Время от времени в гости захаживал Гаранд Уайлер, всегда дружелюбный и дотошный, и всякий раз так или иначе вспоминал про Ротор. Так случилось и на сей раз. Разговор, как и ожидал Фишер, вновь зашел о Роторе.

– Два года прошло, – хмуро проворчал Фишер. – Чего вам еще от меня нужно?

Уайлер покачал головой.

– Признаюсь честно, Крайл, я не знаю. Мы располагаем только фразой твоей жены. Как ты понимаешь, этого мало. Не могла же она так и не проговориться за все годы, что вы были вместе. Постарайся вспомнить. Может быть, наедине… между собой. Ничего не припоминается?

– Гаранд, ты меня в пятый раз спрашиваешь об этом. Меня допрашивали. Меня гипнотизировали. Меня подвергали психокодированию. Меня выжали досуха, и сказать мне больше нечего. Оставьте меня в покое, найдите себе другую забаву. Или верните меня на работу. Там, наверху, сотня поселений, в каждом живут друзья и недоброжелатели – и все следят друг за другом. О том, что могут знать в одном из поселений, остальные могут даже не подозревать.

– Честно скажу, старина, – ответил Уайлер, – мы уже работаем в этом направлении. Особенный интерес для нас представляет Дальний Зонд. Получается, что он помог Ротору обнаружить нечто неизвестное всем остальным. Земля ведь не посылала космические аппараты в дальний космос. И другие поселения тоже. А Ротор сумел сделать это. Все, что Зонд обнаружил в космосе, должно быть в материалах Ротора.