Тамара Крюкова - Телепат

Исходящее от матери тепло и надежность окутывали Олега, залечивая раны. В последнее время моменты их семейного единения были слишком редкими. В порыве благодарности Олегу захотелось сказать матери что-нибудь приятное, поделиться с ней чувством могущества, которое он ощутил, когда по-настоящему поверил в свои способности. Он отстранился и произнес:

– Знаешь, теперь у нас все будет по-другому. Я стану зарабатывать много денег. Сапоги тебе куплю красивые, а не эти, чеботы на липучках.

– Куда мне ходить в красивых? На рынке в валенках удобнее, – грустно улыбнулась Инна Михайловна.

– Ты уйдешь с рынка. Если хочешь, будешь сидеть дома, а хочешь – вернешься в библиотеку. Тебе ведь там нравилось?

Инна Михайловна всегда вспоминала о прежней работе с грустью. Она никогда не ушла бы, если бы ей не надо было растить сына. Она заболела библиотекой с детства, когда в первый раз пришла и увидела стеллажи, полные книг. Ей казалось, она попала в сокровищницу. И позже, уже на работе, ей никогда не наскучивало заходить в хранилище и перебирать стоящие там томики.

Когда были новые поступления, ей нравилось делать для себя открытия, а потом делиться ими с читателями. Там с людьми можно было поговорить, и всегда находились темы для разговора. Прежде Инна Михайловна читала много разной литературы. Потребность к чтению жила в ней и по сей день, но теперь круг ее интересов сузился до дешевых романов в ярких, бумажных обложках, которые хотя бы ненадолго помогали ей вырваться из тисков действительности и пожить чужой, недосягаемо красивой жизнью.

– А по вечерам будешь ходить в театр. Ты ведь рассказывала, что раньше любила в театр ходить, – с энтузиазмом продолжал Олег.

– Я уже забыла, когда в последний раз была.

– Ничего, вспомнишь. Будешь хоть каждую неделю ходить.

– Болтун. Лучше я без театра обойдусь. Эта твоя затея с газетной торговлей мне совсем не нравится.

– Пусть газеты неудачники продают.

– Неужели решил серьезно учебой заняться? Я уж давно тебе твержу. Учись, пока у меня силы есть. Хоть на старости мне поможешь.

– Чего старости дожидаться? Если бизнес наладить, то уже сейчас можно неплохо зарабатывать.

– Ой, бизнесмен! Что ты еще придумал?

– Не смейся. Я умею читать чужие мысли.

– Ну-ну, читатель.

– Нет, правда. Вот подумай о чем-нибудь.

Олег уставился на мать и попытался войти в ее подсознание, но недавнее пребывание в милиции высосало из него всю энергию. Вдобавок ко всему ему мешала сосредоточиться скептическая ухмылка матери.

– Мам, ну ты чего ты улыбаешься?

– Что ж мне, плакать, что ли?

– Нет. Просто о чем-нибудь думай.

– Я и думаю. Дурачок ты еще. Под потолок вымахал, а ума ничуть не прибавилось, – покачала головой Инна Михайловна, окончательно сбив с начинающего ясновидца настрой.

После такого заключения читать ее мысли было абсурдно.

– Вот ты не веришь, а это правда. Мне только потренироваться надо. У меня еще не всегда получается, – проворчал Олег.

– Когда же ты вырастешь? Одна дурь в голове.

Олег понял, что доказывать что-либо сию минуту бесполезно. Как говорится, в своем отечестве пророка нет. Но у него было достаточно времени, чтобы заставить мать поверить в чудо.

Поужинав, Олег уставился в телевизор. Шел какой-то боевик. На экране то и дело стреляли, взрывали, поджигали, но голливудские коллизии оставляли его равнодушным. Мысли витали далеко. Он вспомнил дискотеку и дикую выходку Ирки. Чего ради она вдруг полезла целоваться? Олег не слишком верил в свои способности Казановы. Скорее всего, это какая-то дурацкая игра, правил которой он не знал, и от которой Маша тоже была не в восторге.

Не хватало, чтобы она подумала, будто они с Иркой заодно. Накануне ему так и не удалось с ней поговорить. Интересно, знает ли Маша о Земском и о милиции? А если знает то, как к этому отнеслась?

Ему хотелось позвонить девушке с пепельными волосами, но он знал, что никогда на это не решится. Олег боялся, что она бросит трубку, а если нет, то он все равно не сумеет ничего толком сказать. Присутствие матери делало объяснение невозможным.

Он думал о таинственном Игоре. Кто он? Как долго знает Машу? И встречаются ли они хоть изредка? А потом его мысли плавно перетекли на странные моменты прозрения, которые за последние сутки накатывали на него несколько раз и так же благополучно исчезали. Откуда вдруг на него свалился этот дар?

Олег мысленно вернулся в недавнее прошлое. Он медленно шел по лабиринту памяти, выхватывая из тьмы одно воспоминание за другим. Прежде его жизнь не изобиловала ни яркими событиями, ни сильными переживаниями. Все началось с несостоявшегося похода на концерт. За один вечер ему пришлось пережить несколько ударов. Сначала ссора с Машей, потом смерть длинноволосого. Впервые он видел смерть так близко, что почти ощутил холод, исходящий от плаща костлявой старухи. Вид распростертого на земле безжизненного тела производил шоковый эффект, но ведь не настолько, чтобы поехала крыша.

И вдруг Олега словно ошпарило. А что если его видения связаны с записанной на диске программой? Поначалу мысль показалась абсурдной, но другого объяснения он не находил. К тому же, это предположение можно было проверить. Если завести программу еще раз, его способность к телепатии должна усилиться.

Охваченный азартом исследователя, Олег встал и направился в свою комнату, не обращая внимания на накал страстей на экране телевизора. Обескураженный таким пренебрежением к его судьбе киногерой нажал на курок пистолета и обнаружил, что патроны кончились.

Инна Михайловна, которая отнюдь не была поклонницей боевиков и смотрела «мордобой» только из-за сына, проводила Олега удивленным взглядом.

– Куда это ты? – недоуменно спросила она.

– С компьютером надо разобраться, – сказал Олег.

– А кино смотреть не будешь?

– Нет. Там все одно и то же. Уже тыщу раз видел, – бросил Олег, чем окончательно привел мать в замешательство.

Сегодня Олежек был какой-то странный. Впрочем, ничего удивительного после всего, что ему довелось пережить. Решив, что лучше не приставать к нему с расспросами и разговорами, Инна Михайловна взяла пульт и, щелкая переключателем, стала искать программу по своему вкусу.

Вставив диск, Олег ощутил легкое волнение, как будто ожидал некоего откровения. На экране снова возникла пляска красок. Он некоторое время пялился на мелькание светотеней и цветовых пятен, пытаясь вникнуть в их суть, и пришел к окончательному выводу. Эти картинки никак не могли сыграть с его психикой такой трюк. Правда, в какой-то миг ему почудилось, что реальность растворяется и его уносит куда-то вглубь.