Ирина Скидневская - Игры по-королевски

— Все-таки считаете, это происки Даррада?

— А чьи еще?

— Мысль о том, что крысой каким-то образом управляют на расстоянии, не приходила вам в голову?

— Электронщики воспротивились этой идее после проведенного обследования. И вообще, — усталым голосом произнес Иштван, — даже если вы знаете, какие препятствия предстоит преодолеть крысе, как вы ей скажете эту фразу: «Дорогая, сейчас пол у тебя под ногами начнет вращаться, и если ты не будешь делать резких движений, а распластаешься на полу и потерпишь восемь секунд, тебя плавно вынесет в такой узенький тоннельчик с горячей водичкой… Ты, пожалуйста, не пугайся и плыви вперед, ей-богу, будто ничего не происходит…»?

Детектив улыбнулся.

— Смешно. Но все-таки вы об этом подумали, когда составляли правила, не так ли? Жокей вообще не наблюдает за ходом бегов. Он сидит себе тихонько в изолированной кабине, запечатанной со всех сторон, и ждет, когда закончатся бега… Кто придумал это? Вы или…

— Лем. Это все были идеи Лема.

— Того человека, который составлял правила и который потом покончил с собой?

— К сожалению.

— К сожалению — составлял?

— К сожалению — покончил!

— Извините. Когда он составлял эти правила, он обсуждал их с вами?

— Ну, да… редко… Мы как-то сразу приходили с ним к соглашению. Мы обсуждали технические подробности проведения бегов. Что касается финансовой стороны проекта, я поручил ее отцу, тот передоверил тоже Лему, а когда нужно было представить договор в комитет, оказалось, что он даже не прочитал его. Я за полчаса пролистал бумаги, исправил кое-что и сразу повез на утверждение. Конечно, так дела не делаются, но слишком много тогда навалилось забот…

Скальд прошелся по кабинету, потрогал гладкую крышку стола, пытаясь определить, из какого материала она сделана, и присел на ее край.

— Как я понял, прочитай вы эти бумаги внимательней, это ничего не решило бы. Так? И нет смысла сейчас сожалеть об этом. — Иштван кивнул. — Значит, будем исходить из того, что они знали о предстоящей победе крысы номер двести тринадцать… Примем это за данность. Да, жаль, что этот ваш господин Лем покончил с собой. Расскажите о нем. Что это был за человек, его привычки, вкусы, семья, наследники, слабые места, скрытые пороки.

— У Лема не было ни скрытых пороков, ни слабых мест, ни семьи, — не задумываясь ответил Иштван. — Его семьей была наша корпорация, а другом — отец. Он всегда думал только о том, чтобы помочь нам.

Скальд хмыкнул.

— Чем вызвана такая преданность?

— У Лема был природный дар делать деньги. Когда отец познакомился с ним, у Лема было полно идей, но без связей, таких, какие есть у нас, невозможно было их реализовать. А что может быть хуже нереализованного таланта?

— И ваш отец использовал талант Лема?

— Это не то, о чем вы думаете. Лем был его другом, настоящим другом. Он знал все тайны отца и пользовался его полным доверием. Когда стали ясны масштабы нашего разорения, Лем не смог смириться с тем, что это дело его рук, — невесело сказал Иштван.

— Значит, возможность предательства со стороны Лема исключаем, если вы так настаиваете, — задумчиво произнес детектив. — Но каким-то образом они все-таки заставили его написать нужные им правила. Заставили или убедили…

— Слово «убедили» мне нравится больше.

В кармане у Иштвана запищал телефон.

— Это снова отец, я оставил связь только с ним. В пятый раз звонит…

— В шестой, — погруженный в свои мысли, рассеянно сказал Скальд. — Почему вы не поговорите с ним?

— А что я ему скажу?

— Скажите, что отказываетесь обсуждать подробности по телефону и что если он желает, может спуститься к нам. Я, в свою очередь, хотел бы с ним познакомиться.

Иштван с явным облегчением набрал номер и переговорил с отцом. Через некоторое время тяжелым шагом старший Дронт уже входил в кабинет. Он был высок и грузен. Скальд с интересом вгляделся в его отечное лицо, лицо человека, которому необходимо срочное лечение, но который почему-то медлит с визитом к врачу. Впрочем, почему, Скальду уже было ясно. Дронт энергично пожал ему руку, завалился в кресло и пробурчал:

— Ну, ребятки, спрятались вы здесь. Уже семь часов сидите.

Иштван молчал, не глядя на него. Скальд выдержал паузу — старик перенес ее с достоинством, не выказав ни малейшей нервозности или недовольства. Этот человек был уверен в себе несмотря ни на что.

— Господин Дронт, могу я задать вам вопрос? — спросил Скальд, проникаясь симпатией к нему. Дронт кивнул. — Что вы будете делать, когда разоритесь? — Детектив намеренно употребил «когда» вместо «если».

Старший Дронт даже бровью не повел.

— Я поднимусь из пепла. Но не в этом дело, — прохрипел он.

— А в чем?

— Я не люблю проигрывать.

— Понятно.

— Вы что-нибудь уже… нашли?

Скальд кивнул. Оба Дронта замерли.

— Я сделал предварительные выводы, — медленно сообщил Скальд. — Во-первых, я подозреваю жокея, и сужу об этом по правилам проведения бегов. — Старший Дронт что-то буркнул и полез в карман за таблетками. — Это подозрительная фигура. Мне необходимо знать о нем все то, что знаете вы.

— Вот что, господин Икс, — прохрипел Дронт-старший. — Я вижу, вы поладили с Иштваном. У мальчика чутье на людей, хотя он и строптив до невозможности. И то, и другое у него от матери… А если он доверяет вам, то доверяю и я. Так вот, вы попали в точку. Мне этот Хайц с самого начала не показался. — Дронт перевел дух, выпил воды и угрюмо сообщил: — Я пытался его убить.

Иштван подскочил, как ужаленный.

— Отец, что ты говоришь?!

— Да, мой мальчик… Этот ублюдочный Даррад, который только и умеет, что красть чужие идеи, брать то, что плохо лежит, и строить Вансее козни, вознамерился разорить меня, но я не собираюсь сдаваться без боя. Будем честны. Мы ведь с тобой не на собрании правления. Все гораздо хуже, чем в моих бодряческих отчетах… Я пытался убить Хайца, сразу после третьих бегов. Что вы на это скажете, господин Икс? Насколько тверды ваши моральные убеждения, чтобы иметь с нами дело?

— Оставим мои моральные убеждения в стороне, — быстро сказал детектив. — Но я не собираюсь участвовать ни в чем незаконном. Я буду с вами работать, только если вы пообещаете не предпринимать ничего без моего ведома. Это главное мое условие. — Отец и сын кивнули одновременно. — Расскажите подробнее о покушении на жокея.

— После первых же бегов выяснилось, что до Хайца невозможно добраться — он охраняется, как здание заседаний Галактического Совета. Он садится в бронированный автомобиль, почти такой же, как у вас, — не смотрите на меня так, я тоже навел о вас справки — едет в отель «Крона», и… — Дронт развел руками, — выяснить, в каком номере он остановился, не представляется возможным. Вы знаете, что это за отели — отсутствие персонала, искривленное пространство, временные ловушки, молекулярные замки — немного вредно для здоровья, но клиент недоступен кому-либо и очень, очень доволен… Нам оставался автомобиль. Не буду пересказывать все перипетии моего обхаживания тех двух лбов, охраняющих Хайца, и его шофера, скажу только, что теперь они обеспечены до конца своих дней. — Дронт прокашлялся. — Они воткнули в него шприц с ЭЛь-фином и вышвырнули из автомобиля в укромном месте. Но через три дня мои люди случайно сфотографировали Хайца выходящим из отеля. Он выглядел, как обычно. С ним ничего не случилось! Развернутый Z-анализ, проведенный нами, естественно, незаконно, показал полную идентичность личности. Предвижу ваши вопросы, господин Икс. Отвечаю сразу. Я принял все меры к тому, чтобы меня не кинули те, кого я нанял. Капсула с ЭЛь-фином была вживлена в кисть одного из охранников, и срок ее нейтрализации был ограничен сорока шестью минутами, по истечении указанного срока яд должен был раствориться. И противоядия от ЭЛь-фина пока, как известно, не найдено. Охранник сильно рисковал, но согласился. Еще бы… Такие деньги… — Дронт говорил, не глядя на сына, голос его все сильнее хрипел, и он поминутно прерывался, чтобы выпить воды. Иштван сидел, опустив голову. — Я заставляю тебя страдать, Иштван, прости… Я не мог… не могу… смотреть, как гибнет целая империя — империя, созданная Лоренцо Дронтом…